Э ф гартман религия духа читать. Эдуард фон гартманпсихологияфилософияэзотериология

Имя Эдвард Гартман было известно мне с юности – я немного интересовалась философией. Но знала я о нем лишь то, что он – певец пессимизма, считающий мир прибежищем страдания и не видящий выхода.

Книги его я не видела, да, по-моему, их у нас и не издавали. И только относительно недавно обнаружила в Интернете отсканированную копию с репринтной книги с еще дореволюционного издания. Это даже не точный перевод, а приближенный к тексту пересказ некоего Козлова А.А., правда, некоторые главы переведены полностью. В частности та, о которой я буду говорить больше всего – глава Х «Бессознательное в происхождении чувственного восприятия».

Я прочитала пока только первый том этого двухтомника и он произвел на меня сильное впечатление. Это замечательная книга, обращающая наше внимание на вещи обычные, всем доступные, кажущиеся совершенно понятными и привычными. Но это лишь привычная иллюзия, объяснить повсеместность которой можно лишь леностью ума и погруженностью в повседневные дела. Гартман анализирует то, над чем абсолютное большинство людей просто не задумывается.
Иногда говорят, что философию нельзя считать наукой, мол, сплошное словоблудие. Так вот, тот, кто прочитает эту работу, вряд ли отважится так сказать: это блестящий анализ как окружающего нас, так и нашего внутреннего мира. И чем далее продвигается цивилизация, тем более мы находим подтверждений тем выводам, которые сделал этот блестящий ученый в столь далекие от нас времена.

Мой же особенный интерес вызвало то обстоятельство, что Гартман, как выяснилось, обосновывает ту же идею, о которой я многократно писала в своих статьях, – существование пространства сознания у человека, в котором и происходят основные мыслительные процессы. Ранее я считала, что эта идея есть моя собственная находка. Да так оно и было. Но, тем не менее, оказалось, что не я первая нашла это решение. Однако широкого признания эта идея пока не получила. Именно поэтому я хочу коротко рассказать здесь как об этой идее с точки зрения Гартмана, так и немного о данной его работе в целом.
Мне идея относительно особого пространства сознания пришла в голову в связи с тем, что в работе компьютера просматриваются явные аналогии с работой разума. Но в те далекие годы, когда писалась эта книга, ни о каких компьютерах не было и речи. Однако автор нашел иные основания для той же самой идеи, что говорит в пользу её правильности. Более того, Гартман, говоря об этой идее, ссылается на такого авторитета в философии, как Кант, который еще ранее выдвинул ту же идею, но не смог правильно обосновать ее и найти ее точное место в структуре мира и человека.
Здесь и далее в кавычках я буду приводить цитаты из данной работы, которые я попыталась написать в современной транскрипции. Думаю, цитаты лучше и точнее передадут смысл и дух данной работы.

«Что такое то, что видится, слышится, осязается, ощущается, мыслится, одним словом, воспринимается мною, человеком вообще, воспринимается в весьма знакомых мне формах, которые я выражаю в словах: чувствую, мыслю? Иначе говоря, что такое это все, что для краткости я называю словами: мир, не я, объект, и чему я противопоставляю себя в словах: я, мое сознание, субъект? Тождествен ли этот мир с тем, как я его мыслю и чувствую, похож ли он на это или вовсе не похож? Да и существует ли в самом деле мир; уж не соткал ли я его из себя и в себе и поставил эту дразнящую мечту против себя, как нечто отличное от себя?
Если же так, то, что же такое это я, творящее миры и, так сказать, играющее ими, но в то же время безвыходно бьющееся, как птица в клетке, в этом своем создании? Не есть ли скорее мечта самостоятельность этого я, которым наоборот играет мир и которое для мира и его течения есть не более, как пятое колесо в телеге?»

«Не входя теперь в изложение частных причин неудовлетворительности каждой философской системы, назовем главную и общую всем. Она заключается в невозможности перейти через пропасть, которая лежит между миром по сю сторону и миром по ту сторону наших чувств, иначе говоря, между миром ощущаемым и мыслимым нами и миром вне наших ощущений и мыслей, или, по метафизическому выражению, миром самом в себе. А что эта проблема существует, то не только признавалось всеми великими мыслителями явно или косвенно, вольно или невольно, но и не могло быть не признано по самому существу человеческого знания.»

Конечно, наши органы восприятия как-то реагируют на полученные извне колебания, как-то их преобразуют и преподносят нашему сознанию. Каково соотношение между внутренней картинкой и реальными объектами точно неведомо никому и ныне. Мы видим лишь интерпретацию реального мира нашим организмом. И если наш организм создан так, что не воспринимает определенные колебания, то они и не будут отражаться в нашем сознании, их для нас как бы не существует, хотя в реальности они есть.

Далее говорится о недостаточности чисто физических исследований окружающего мира, о том, что невозможно найти исчерпывающее объяснение, не прибегая к метафизике, что суть «вещи в себе» ускользает от науки. То же самое относится и к самому человеку – невозможно объяснить его поведение только лишь очевидными, видимыми факторами, есть нечто скрытое, ускользающее от наблюдения в самой его психологической структуре.
Таким образом, рассуждения переходят в область бессознательного.

«Предметом труда Гартмана является ‘Бессознательное’, но у него это понятие не есть только отрицательное относительно понятия: сознательное. Все сочинение его есть ни что иное, как изложение предикатов и определений некоего положительного субъекта, которое носит собирательное имя Бессознательного.
Это понятие Бессознательного обнимает собой два понятия: бессознательной воли и бессознательного представления, постановка и определение которых составляет собственно ‘Философию бессознательного’. В конце концов, Бессознательное является метафизическою сущностью, сверхчувственным духовным деятелем, в котором заключается и которым объясняется причина, цель и вся жизнь мира.
…
Бессознательность этого деятеля, однако, не исключает его разумности, т.е. целесообразности в действиях.
Таким образом, понятия бессознательной воли и представления как бы кристаллизуются из обширного раствора явлений телесной и психической жизни животного мира: с каждой главою, с каждым вновь рассмотренным отделом явлений его гипотеза устанавливается все прочнее и прочнее, грани и формы кристалла определяются все яснее и резче. В этом исследовании он идет естественнонаучными, т.е. индуктивным методом.
… Гартман пробует приложить ту же гипотезу к явлениям царства растительного и мира неорганического. С его точки зрения эти явления могут быть весьма удобно объяснены тою же гипотезой. Тогда окончательно понятие Бессознательного устанавливается во всей полноте и определенности.
Бессознательное есть всё – им движется и живет мир, или лучше сказать, оно и есть мир.
В нем разрешаются и примиряются все противоположности, столь мучившие философов: идеального и реального, материи и духа, субъекта и объекта.»

«Особенно важную часть в системе Гартмана составляет учение о целесообразности в природе – это, так сказать, краеугольный камень всей его философии. В своем введении он посвящает целую главу особому способу доказательства целесообразности в природе, а именно он думает, что можно приложить к вопросу целесообразности математическую теорию вероятностей.»

Пока не знаю, что конкретно видел за Бессознательным сам Гартман, но, глядя на его рассуждения из сегодняшнего дня, трудно уйти от мысли, что Бессознательное является ни чем иным, как самонастраивающимся программным комплексом. Естественно, разным для разных существ, но опирающимся на одни и те же базовые принципы: восприятие и анализ окружающего мира и самого субъекта, применение тех или иных алгоритмов поведения в зависимости от полученных внешних и внутренних данных. Очевидная бессознательная цель данного комплекса – продолжение и развитие мира.

Затем в работе дается обоснование крайней важности бессознательной составляющей живого существа для всего его существования: бессознательное формирует организм из зародыша тогда, когда никакого сознания нет и в помине, бессознательное отвечает за все функции жизнедеятельности организма, бессознательное включает механизмы лечения и самозащиты при необходимости, бессознательное вынуждает организмы размножаться и воспитывать детенышей и т.д. Ну, это, вероятно, ныне всем более-менее понятно. Все эти положения раскрываются логически и подтверждаются многочисленными экспериментальными данными.
Также автор показывает, что мышление тоже в значительной степени основывается на бессознательных процессах: извлечение нужных образов из некоего хранилища, сопоставление образов с целью определения их равенства или соответствия также в основном производится бессознательными механизмами, аналогично и другие процессы. Лишь готовый результат всплывает в душе. И мы обычно даже не задумываемся, что совершенно не понимаем с помощью каких механизмов к нему пришли.

«…в мышлении все сводится к тому, чтобы мыслящему пришло в голову должное представление в должный момент. В этой находчивости и состоит преимущество сильного ума перед слабым»
По существу тут должна быть задействована поисковая система, подобная (отдаленно, конечно) тем, к которым мы так привыкли, например, в Интернете. А ведь это сложный программный комплекс, не говоря уже о том, что должно быть структурированное специальным способом хранилище данных, откуда мы все эти представления можем извлекать! Но для нас вся эта работа проходит бессознательно.

«Все они (выводы) могут быть развиты по правилам дискурсивной логики: но это развитие столь тонко и отчасти столь сложно, что совершенно невозможно, чтобы оно происходило в сознании существ, когда они образуют их в первый раз. Значит, они входят в это сознание уже готовыми.»
«Как вычисляет собака кривую брошенного куска, который она так ловко схватывает со всякого расстояния и под различным углом? Упражнение облегчает только влияние бессознательного на нервные центры; и где они уже готовы к делу без упражнения»

Сложнейшая проблема взаимодействия нашего сознания с нашим телом также рассматривается в данной работе. Промежуточным звеном между материей и духом определяется представление, неразрывно связанное с волей, т.е. намерением совершить некое действие. Представление – это отображение ситуации в некоем особом пространстве, согласно которому и строится якобы само действие. При этом все наши органы, вероятно, до мельчайших клеток, наделяются бессознательными волей и представлением (иначе говоря – примитивным духом), т.к. иначе взаимодействие материи и сознания в организме было бы невозможно.

«Я хочу поднять мизинец и делаю это. Как представить себе весь процесс перехода мысли в мышечное движение?
...
Очевидно, что чисто духовное представление о поднятии мизинца не может действовать непосредственно на центральные концы нервов, ибо между ними ничего нет общего…
…
Из невозможности механического объяснения следует, что посредствующие члены должны быть духовной природы; из полного отсутствия сознательных членов следует, что они должны быть бессознательные. Из необходимости волевого импульса… следует, что сознательная воля производит бессознательную волю…

Задача решается таким образом: всякое произвольное движение предполагает бессознательное представление о положении в мозге соответственных концов двигательных нервов…
…для воли необходимы два представления: одно представляет исходный пункт – представление настоящего состояния, другое – конечный пункт или цель – представление будущего…
Воля, следовательно, есть стремление к переходу из состояния, выражаемого представлением насущной реальности, в состояние, выражаемое представлением реальности имеющей произойти…»

Ну и далее автор переходит к рассмотрению этого пространства, служащего, как я понимаю, как для сознательных, так и для бессознательных представлений.
Как я уже говорила, вначале Гартман в своих рассуждениях опирается на идеи, высказанные Кантом.

«Кант в своей трансцендентальной эстетике высказал, что пространство не воспринимается пассивно душою извне, но производится ею самостоятельно и этим положением произвел целый переворот в философии. Почему же, однако, это верное положение столь антипатично как общему человеческому смыслу, так и, за немногими исключениями, и естественнонаучному образу мыслей?
1) Потому что Кант, а за ним Фихте и Шопенгауэр, из верного положения вывели ложные и противоречащие инстинкту здравого смысла односторонние идеалистические следствия…
2) Потому что Кант… дал неверные доказательства…
3) Потому что Кант, не давая себе в том отчета, говорит о бессознательном процессе в душе, между тем, как тогдашний образ воззрений знал и считал возможным только сознательные душевные процессы. Сознание же отрицает свою самостоятельность в произведении пространства и времени и с полным правом считает, что они даны чувственным восприятием...»

Далее, совершенно справедливо говорится о том, что если признать существование только внутреннего пространства (по Канту), то мы неизбежно скатываемся к солипсизму, что все же маловероятно в реальности. Затем приводятся аргументы в доказательство того, что внешний мир все же реально существует: неожиданность, яркость, невозможность произвольного повторения и т.д. А значит, есть как реальное внешнее пространство, так и пространство нашего внутреннего мира, в котором внешний мир отображается.

«… бессознательное произведение пространства дает основу для происхождения чувственного восприятия, которым начинается сознание и которое лежит в основании всякого сознательного мышления»

«Мы же теперь вкратце взглянем на основания, которые делают вероятным, что пространство и время на самом деле суть одинаково и формы бытия, и формы мышления»

Затем рассматривается вопрос о механизмах восприятия и преобразования внешней действительности для внутреннего употребления. И как ни преобразуй внешние сигналы, но только построение аналогичных внутренних объектов с учетом пространственного взаимного размещения объектов может дать адекватное внутреннее представление о внешнем мире: «…постройка пространственных отношений есть дело души».

«… только посредством этого чудного процесса превращения душа созидает себе основу для познания внешнего мира, так как без пространственного созерцания она никогда не могла бы выйти из самой себя»
«…опять мы выбрались в область Бессознательного и должны создание пространства душою признать за его деятельность: ибо этот процесс так явно предшествует возможности всяческого сознания, что никогда не может быть рассматриваем как нечто сознательное»
«…в одном, и самом главном, Кант был прав, именно: что форма пространства не извне посредством физиологического процесса входит в душу, но что она ее созидает самостоятельно»

Таким образом, автор не представляет себе возможности восприятия внешнего мира и взаимодействия с ним кроме как через посредничество внутреннего пространства, в котором органы восприятия и мозг непрерывно отображают внешний мир в наш внутренний.

Система, изложенная Гартманом столь логична, гармонична и непротиворечива, подтверждена столькими реальными примерами, что остается только удивляться, почему она была почти забыта и человечество продолжает поиски ответов на вопросы, хотя давно уже существуют самые убедительные ответы.

Рецензии

Спасибо, книгой поинтересуемся (сейчас читаем другое).
Право, не все обсуждаемые антиномии я понял (или признал), но вот пример с "силой воли, движущей пальцем", мне знаком хорошо (а я-то думал, что сам придумал такое!).
Подобную антиномию "офизичивания нефизического" с движением пальцев или других частей биологического тела в своё время усиленно обсуждал с материалистами. И чтоб Вы думали?.. Не видят они никаких антиномий в упор!
Ох, беда...
На самом деле, всё в феномене человека магично, сам этот феномен - ходячая магия со 100%-ым октановым числом!
В частности, все жизненные функции, сенсорика с моторикой, само сознание со всеми атрибутами есть Магия.
Здесь не совсем понятно только - ПОЧЕМУ не можно пользоваться своей "бессознательной магией" за пределами биомассы...
Или можно?

Не совсем всё же понял, как следует понимать "бессознательное" по Гартману. Возможно, что - в широком смысле - не только человеческий аппарат.

"Самонастраивающийся программный комплекс" и "принцип целесообразности" - это часные проекции известного из космологии т.н. "Антропного принципа".

Спасибо, Андрей.
Да, у меня тоже сложилось впечатление, что ясность материалистов есть лишь недостаток глубины мышления. Сами рисуют себе забор далее которого мысль не пускают.

На самом деле вся эта магия, о которой Вы говорите, есть лишь непознанная физика. Когда-нибудь ее будут изучать дети в школах.

"За пределами биомассы" перестают работать ваши личные программы, которые обеспечивают процесс. Потому там так просто это не работает. А суть этого именно в том, что Вы пока не поняли и с чем Вы пытаетесь спорить - условная материальность внутреннего душевного пространства и предметов там воображаемых.

Как только Вы освоите эту мысль, Вы увидите целостность и гармоничность картины в целом. Надеюсь, это произойдет в не очень отдаленном будущем.

"Бессознательное по Гартману" имеет четкое название в современную эпоху - программирование. Если книжку прочитаете, то поймете это сами.

Приветствую Елену.
"...вся эта магия, о которой Вы говорите, есть лишь непознанная физика"...
- Ну вот, мы пришли с другого конца к утверждению С.Лема, что "Достаточно развитая технология неотличима от магии".
Но НЕ физика.
Наука физика имеет дело с объектами и процессами, проявленными в местном континууме 3+1 и имеющими соответственно массу, импульс, координаты, каналы преобразований и пр.
За пределами физического пространства - НЕ физика по определению.
Пространство воображения, доступное человеку, НЕ физическое - по определению. Другой "аромат", иная размерность. Масса воображаемого яблока = 0 (или вообще мнимая).
Не нужно пытаться спасать дело "условной материальностью". Это тупик.
С точки зрения физики воображаемое яблоко не существует. Как и мысли, эмоции, движение духа. Это - НЕфизические объекты. За пределами физической вселенной, в "Нигде-никогда". И они не существуют.
Они - ПРОЯВЛЕНЫ в доступных человеку /под/пространствах. Там мы и оперируем с ними.

И Вам привет!
Вот скажите, Вы в состоянии вообразить, что могут существовать иные пространства и иная материя в них, подобные нашим, но с чуточку смещенными параметрами? Ведь не факт, что только то сочетание, кое мы тут наблюдаем, доступно в реализации?

А если это возможно, то возможно и конструирование живых существ на базе этой материи? То есть как бы параллельные миры. А значит и физика там будет?

С точки зрения нашей физики воображаемое яблоко, допустим, ничего не весит. А с точки зрения физики другого пространства? Ну да, Вы его не хотите признавать... Но допустить в качестве гипотезы способны?

И еще. Поясните, пожалуйста, термин "проявлены" в Вашем понимании.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

.

Им написаны две большие работы, непосредственно посвященные проблемам эстетики: «Немецкая эстетика начиная с Канта» (1886) и «Философия прекрасного» (1887), а также несколько эстетических опытов, в которых дан анализ конкретных произведений искусства - «Идейное содержание в «Фаусте» Гёте» (1871), «Шекспировские Ромео и Джульетта» (1873), «Шиллеровские стихотворения «Идеал и жизнь» и «Идеалы» (1873) и др.

Содержание художественных произведений анализируется Эдуардом Гартманом с позиций «философии бессознательного» и того места, которое он отводил искусству в мироздании. Его эстетические взгляды во многом заданы потребностью построения философии, с помощью которой он надеялся преодолеть противоречия в системах своих предшественников, и в первую очередь шопенгауэровской, которую он считал необходимым дополнением гегелевской, отмечая их одновременное возникновение.

Односторонность и недостаточность философии Шопенгауэра Гартман видит не в общем, принимаемом также и им противоположении воли и представления, а в непреодолённом дуализме этого противоположения. Его возражения вызывает шопенгауэровская интерпретация принципа индивидуальности, а также те следствия, которые вытекают из нее для практической философии. Принимая в целом пессимистические выводы этой философии, Эдуард Гартман вносит в систему Шопенгауэра принцип тождества и всеединства.

Воля и представление изначально тождественны: везде, где есть представление, там есть и воля. Это изначальное тождество есть бессознательное, о котором сознание не может ничего знать.

Гартман характеризует бессознательное как единую субстанцию обоих атрибутов: «Потребность в субстанциональном тождестве воли и представления, по моему мнению, неотвратима... В бессознательном нет двух ящиков, в одном из которых лежала бы безразумная воля, в другом бессильная идея: но это суть два полюса одного магнита с противоположными свойствами; на единстве этих противоположностей и основан мир».

В бессознательном ничего нельзя различить с помощью категорий сознания.

Безразлично, как его назвать: абсолютным субъектом или абсолютным объектом, материей или духом. Это самое близкое, основа всех вещей, суть жизни, вечно ускользающая от ограниченного человеческого ума.

Бессознательное - вне пространства и времени, оно всеедино. В нём целительная жизненная сила, именно оно осуществляет все важнейшие выборы в жизни, оно премудро. Гартман, выбирая средний путь между пессимизмом Шопенгауэра и оптимизмом Лейбница , присоединяется к последнему, утверждавшему, что из всех возможных миров существующий - наилучший. Однако, делая поправку к этой оптимистической оценке, Гартман считал, что страдания и скорбь преобладают над наслаждениями и несчастья возрастают при «прогрессивно возрастающем разуме в мире» и что «разумнее было бы воспрепятствовать развитию мира, и чем раньше, тем лучше, а всего лучше было бы не допустить его возникновения».

Мы не можем судить о бессознательном и не знаем причин возникновения мира, но исходя из видимого хода его эволюции мы можем предположить цель мира.

Цель человеческой истории, по Гартману, в увеличении сознания, которое необходимо для постижения скорбности «лучшего из миров», оно необходимо для достижения последней цели мироздания - безболезненности, безмятежности, равняющейся небытию.

В зависимости от этой последней цели мироздания определяется и цель человека в мире: «Все инстинкты, которые не метят на сохранение особи и породы, относятся к третьей главной цели в мире, усовершенствованию и облагораживанию породы, и в особенности обнаруживаются в человеческом роде» .

Одновременно с антропологическим развитием расы идёт и прогресс в духовном богатстве человечества. Именно в этом видел Гартман значение прекрасного - в непрерываемой связи с бессознательным и в напоминании о цели мироздания. Однако эта цель - прекращение действия воли и её безумных желаний, безмятежность - достигается не индивидуальным отрицанием воли, как это предполагал Шопенгауэр , а только всеобщим и космическим. К этому отрицанию неизбежно стремится эволюция мира; и человечество, развивая в себе сознание, способствует в конечном счёте прекращению мирового процесса.

В этой связи Гартман писал о прекрасном и о творческом вдохновении: «Так как далее вдохновение появляется тем легче, чем более углубляется интерес и нисходит с освещённых высот сознания в тёмные глубины сердца, т. е. в бессознательное, то несомненно мы имеем право и в этих случаях признать бессознательную волю. В простом же понимании прекрасного мы, конечно, должны признать инстинкт, относящийся к третьей главной цели, усовершенствованию рода: ибо стоит только представить себе, что сталось бы с человеческим родом, чего он в самом счастливом случае достиг бы в конце истории и сколь бедственнее стала бы и так уже бедная жизнь человеческая, если бы никто не испытывал чувства прекрасного».

В целом существование прекрасного и искусства не изменяет общей пессимистической оценки человеческой жизни, хотя «тёмная ночь борьбы и страдания должна осветиться ласкающим лучом солнца, когда мы вступаем в область науки и искусства!».

Гартман не принимал утверждения Шопенгауэра о том, что эстетическое наслаждение есть состояние «полного положительного удовлетворения». Здесь удовлетворяется не практический повседневный интерес, а стремление к познанию и красоте. Правда, моменты экстатического восторга, составляющие цель художественного произведения, редки и доступны только избранным натурам. Искусство - это единственная область жизни, где перевес оказывается на стороне наслаждения. И всё же значение искусства для счастья мира не очень велико.

Искусство - своего рода исключение из правил: «При том же нужно заметить, что этот излишек наслаждения распределён между такими индивидуумами, которые несравненно больнее, чем другие, чувствуют скорби бытия, настолько больнее, что этот излишек боли решительно не вознаграждается тем наслаждением. Наконец, и этот род наслаждения более, чем всякий другой род духовного наслаждения, ограничивается настоящим временем, тогда как другие предвкушаются в надежде. В этом наслаждении и встречается вышеупомянутая особенность, что одно и то же чувственное восприятие и служит удовлетворением воли, и вызывает эту волю».

Всё это, по мнению Эдуарда Гартмана , определяет как эстетическое наслаждение, так и художественное творчество.

Именно отсутствием дистанции между возникновением желания и его удовлетворением объясняется восприятие прекрасного. Причиной этой слитности является бессознательное. Ведь в нём нет времени, поэтому восприятие прекрасного замкнуто в настоящем моменте; в бессознательном нет разделения на субъект и объект, поэтому, воспринимая прекрасное, человек забывает себя: «Бессознательное осчастливливает человека в чувстве прекрасного и в художественном творчестве».

Люди отыскивают и создают прекрасное только в силу бессознательных процессов, результатом которых являются чувство прекрасного и замыслы художественного творчества, то есть идеи прекрасного.

Укоренённость ощущения прекрасного в бессознательном ещё не говорит об их большей неясности по сравнению с познавательными представлениями и дискурсивными понятиями. Хотя эстетические ощущения и зарождаются в области бессознательного и окончательно осознать их значение невозможно, их все же нельзя рассматривать как ступень, предшествующую познанию; они не имеют ничего общего с дискурсивным мышлением, а полностью от него отличны.

Это особое, интуитивное познание, безошибочное и мгновенное, как и само бессознательное. При этом эстетические ощущения не являются непосредственными чувственными восприятиями вещей, которые сами не что иное, как обнаружения «бессознательной мысли». Это «реакция души на уже готовые чувственные ощущения, так сказать, реакция второго порядка» у. Над эстетическими ощущениями надстраиваются уже с помощью сознания эстетические суждения. В оценках природной красоты и красоты произведений искусства, в самом процессе художественного творчества, за исключением момента возникновения замысла, постоянно присутствует работа сознания.

Процесс художественного творчества характеризуется, по Гартману двумя важными моментами - бессознательным зарождением замысла, идеи художественного произведения, и сознательным воплощением идеи в произведении, работой сознания по его завершению.

По преобладанию одного из этих моментов различает Эдуард Гартман гений и талант.

Если в момент возникновения замысла влияние сознательной воли практически отсутствует, то в ходе последующего процесса воплощения идеи она начинает играть важную роль. Способность эстетического суждения как элемент жизни сознания оказывается в художественном творчестве важнее, чем при пассивном восприятии прекрасного.

Талант отличается от гения преобладанием сознательной активности и, соответственно, неспособностью создать подлинную красоту, создать оригинал.

Обыкновенный талант, руководимый своим эстетическим суждением, создаёт художественное произведение посредством рассудочного выбора и комбинаций. Ему недостаёт божественного безумия, животворного дыхания бессознательного, которое для сознания представляется высшим вдохновением, чье происхождение необъяснимо.

«В гении его замысел (концепция) зарождается невольно, пассивно. Гениальный замысел не вынудишь никаким усилием; он ниспадает в душу, словно с неба... Гениальному замыслу даётся целое зараз, без всякого труда, как дар богов; если чего недостает ему, так это именно подробностей... Гениальный замысел представляет всегда такое единство в своих созданиях, что их можно сравнить только с организмами природы; ибо как первые, так и последние суть дело одного и того же бессознательного».

На самом деле выбирает бессознательное, этот неизвестный субъект творчества. Выбирает всегда целесообразно. Перед сознанием же возникает иллюзия выбора, или предпочтения, так как для него воля отделена от представления. Совершенная красота встречается прежде всего в природе, так как именно природа, и в особенности её организм, есть объективные «мысли» бессознательного.

Бессознательное пронизывает мир, и только иллюзия сознания заслоняет от человека его премудрость, проявляющуюся, в частности, в любви. Поскольку третья главная цель эволюции - совершенствование рода, то любовь, назначение которой, по Гартману, осуществлять правильный подбор индивидов на основании красоты, как раз и служит этой цели. Её истоки и закон полностью в области бессознательного, поэтому она всесильна. И поэтому она единственно подлинная тема и предмет искусства и должна быть таковой даже в большей мере, чем это обыкновенно полагают».

История эстетической мысли в 6-ти томах, Том 4, Вторая половина XIX века, М., «Искусство», 1987 г., с. 145-149.

Новости

С 20 января 2019 года начинается VII-й сезон воскресных online-лекций И.Л. Викентьева
в 19:59 (мск) о творчестве, креативе и новым разработкам по ТРИЗ. По многочисленным просьбам иногородних Читателей портала сайт, с осени-2014 еженедельно идёт Internet-трансляция бесплатных лекций И.Л. Викентьева о Т ворческих личностях / коллективах и современных методиках креатива. Параметры online-лекций:

1) В основе лекций - крупнейшая в Европе база данных по технологиям творчества, содержащая уже более 58 000 материалов;

2) Данная база данных собиралась в течение 40 лет и легла в основу портала сайт;

3) Для пополнения базы данных портала сайт, И.Л. Викентьев ежедневно прорабатывает 5-7 кг (килограммов) научных книг;

4) Примерно 30-40% времени online-лекций будут составлять ответы на вопросы, заданные Слушателями при регистрации;

5) Материал лекций НЕ содержит каких-либо мистических и/или религиозных подходов, попыток что-то продать Слушателям и т.п. ерунды.

6) С частью видеозаписей online-лекций можно ознакомиться на

самый популярный из современных философов метафизического направления, род. в Берлине в 1842 году. Сын прусского генерала, Гартман, по окончании гимназического курса, поступил на военную службу. По отсутствию к ней призвания, а также по болезни (нервное страдание колена), он скоро вышел в отставку и живет частным человеком в Берлине. После безуспешных занятий художественной литературой (неудачная драма) он сосредоточился на изучении философии и необходимых для нее наук. Получив степень доктора, он издал в 1869 году свое главное сочинение: "Philosophie des Unbewussten", которое сразу доставило ему известность, выдержав много изданий. Исходной точкой для философии бессознательного служит воззрение Шопенгауэра на волю как на подлинную сущность всякого бытия и метафизическую основу всего мироздания. Шопенгауэр, в названии своего главного сочинения соединивший волю с представлением (Welt als Wille und Vorstellung), на деле самостоятельной и первоначальной сущностью считал только волю (реально-практический элемент бытие), представление же (элемент интеллектуальный) признавал лишь подчиненным и второстепенным продуктом воли, понимая его, с одной стороны, идеалистически (в смысле Канта), как субъективное явление, обусловленное априорными формами пространства, времени и причинности, а с другой стороны - материалистически, как обусловленное физиологическими функциями организма или как "мозговое явление" (Gehirnphдnomen). Против такого "примата воли" Гартман основательно указывает на столь же первичное значение представления. "Во всяком хотении", говорит он, "хочется собственно переход известного настоящего состояния в другое. Настоящее состояние каждый раз дано, будь то просто покой; но в одном этом настоящем состоянии никогда не могло бы заключаться хотение, если бы не существовала, по крайней мере, идеальная возможность чего-нибудь другого. Даже такое хотение, которое стремится к продолжению настоящего состояния, возможно только через представление прекращения этого состояния, следовательно, через двойное отрицание. Несомненно, таким образом, что для хотения необходимы прежде всего два условия, из коих одно есть настоящее состояние как исходная точка; другое, как цель хотения, не может быть настоящим состоянием, а есть некоторое будущее, присутствие которого желается. Но так как это будущее состояние, как таковое, не может реально находиться в настоящем акте хотения, а между тем должно в нем как-нибудь находиться, ибо без этого невозможно и само хотение, то необходимо должно оно содержаться в нем идеально, т. е. как представление. Но точно также и настоящее состояние может стать исходной точкой хотения, лишь поскольку входит в представление (как различаемое от будущего). Поэтому нет воли без представления, как уже и Аристотель говорит: ????????? ?? ??? ???? ?????????. В действительности существует только представляющая воля. Но существует ли она в качестве всеобщего первоначала или метафизической сущности? Непосредственно воля и представление даны лишь как явления индивидуального сознания отдельных существ, многообразно обусловленные их организацией и воздействиями внешней среды. Тем не менее, в области научного опыта мы можем находить данные, предполагающие независимое, первичное бытие духовного начала. Если существуют в нашем мире такие явления, которые, будучи совершенно необъяснимы из одних вещественных или механических причин, возможны только как действие духовного начала, т. е. представляющей воли, и если, с другой стороны, несомненно, что при этих явлениях не действует никакая индивидуально-сознательная воля и представление (т. е. воля и представление отдельных особей), то необходимо признать эти явления за действия некоторой универсальной, за пределами индивидуального сознания находящейся представляющей воли, которую Гартман поэтому и называет бессознательным (das Unbewusste). [Чувствуя, однако, неудовлетворительность такого чисто-отрицательного или дефективного обозначения (которое с одинаковым правом может применяться к камню или куску дерева, как и к абсолютному началу мира), Гартман в последующих изданиях своей книги допускает его замену термином сверхсознательное (das Ueberbewusste)]. И действительно, перебирая (в первой части своей книги) различные сферы опыта как внутреннего, так и внешнего, Гартман находит в них основные группы явлений, объяснимых только действием метафизического духовного начала; на основании несомненных фактических данных, путем индуктивного естественно-исторического метода, он старается доказать действительность этого бессознательного или сверхсознательного первичного субъекта воли и представления. Результаты своего эмпирического исследования Гартман выражает в следующих положениях: 1) "бессознательное" образует и сохраняет организм, исправляет внутренние и внешние его повреждения, целемерно направляет его движения и обусловливает его употребление для сознательной воли; 2) "бессознательное" дает е инстинкте каждому существу то, в чем оно нуждается для своего сохранения и для чего недостаточно его сознательного мышления, напр., человеку - инстинкты для понимания чувственного восприятия, для образования языка и общества и мн. др.; 3) "бессознательное" сохраняет роды посредством полового влечения и материнской любви, облагораживает их посредством выбора в половой любви и ведет род человеческий в истории неуклонно к цели его возможного совершенства; 4) "бессознательное" часто управляет человеческими действиями посредством чувств и предчувствий там, где им не могло бы помочь полное сознательное мышление; 5) "бессознательное" своими внушениями в малом, как и в великом, споспешествует сознательному процессу мышления и ведет человека в мистике к предощущению высших сверхъестественных единств; 6) оно же, наконец, одаряет людей чувством красоты и художественным творчеством. Во всех этих своих действиях само "бессознательное" характеризуется, по Гартману, следующими свойствами: безболезненностью, неутомимостью, нечувственным характером его мышления, безвременностью, непогрешимостью, неизменностью и неразрывным внутренним единством.

Сводя, по следам физиков-динамистов, вещества к атомным силам (или центрам сил), Гартман сводит затем эти силы к проявлениям духовного метафизического начала. Что для другого, вовне, есть сила, то само по себе, внутри, есть воля, а если воля, то и представление. Атомная сила притяжения и отталкивания не есть только простое стремление или влечение, но стремление совершенно определенное (силы притяжения и отталкивания подчинены строго определенным законам), т. е. в нем заключается известное определенное направление, и заключается идеально (иначе оно не было бы содержанием стремления), т. е. как представление. Итак, атомы - основы всего реального мира - суть лишь элементарные акты воли, определенной представлением, разумеется, акты той метафизической воли (и представления), которую Гартман называет "бессознательным". Так как поэтому и физический, и психический полюсы феноменального бытия - и вещество, и обусловленное органическим веществом частное сознание - оказываются лишь формами явления "бессознательного", и так как оно безусловно непространственно, ибо пространство им же самим полагается (представлением - идеальное, волей - реальное), то это "бессознательное" есть всеобъемлющее единичное существо, которое есть все сущее: оно есть абсолютное неделимое, и все множественные явления реального мира суть лишь действия и совокупности действий всеединого существа. Индуктивное обоснование этой метафизической теории составляет наиболее интересную и ценную часть "философии бессознательного". Остальное посвящено схоластическим рассуждениям и гностическим фантазиям о начале и конце мира и характере мирового процесса, а также изложению и доказательствам Гартманова пессимизма. Признав сначала неразрывное соединение воли и представления (или идеи) в едином сверхсознательном субъекте, обладающем всеми атрибутами божества, Гартман затем не только обособляет волю и идею, но и олицетворяет их в этой обособленности, как мужское и женское начало (что удобно только на немецком языке: der Wille, die Idee, die Vorstellung). Воля сама по себе имеет лишь силу реальности, но безусловно слепа и неразумна, идея же хотя светла и разумна, но абсолютно бессильна, лишена всякой активности. Сперва оба эти начала находились в состоянии чистой потенции (или небытия), но затем несуществующая воля абсолютно случайно и бессмысленно захотела хотеть и таким образом перешла из потенции в акт, увлекши туда же и страдательную идею. Действительное бытие, полагаемое по Гартману исключительно волей - началом неразумным, - само отличается поэтому существенным характером неразумности или бессмысленности; оно есть то, что не должно быть. Практически эта неразумность бытия выражается как бедствие и страдание, которым неизбежно подвергается все существующее. Если первоначальное происхождение самого существования - беспричинный переход слепой воли из потенции в акт - есть факт иррациональный, абсолютная случайность (der Urzufall), то признаваемая Гартманом разумность или целемерность мирового процесса имеет лишь условное и отрицательное значение; он состоит в постепенном приготовлении к уничтожению того, что создано первичным неразумным актом воли. Разумная идея, отрицательно относящаяся к действительному бытию мира как к продукту бессмысленной воли, не может, однако, прямо и сразу упразднить его, будучи по существу своему бессильной и пассивной; поэтому она достигает своей цели косвенным путем. Управляя в мировом процессе слепыми силами воли, она создает условие для появления органических существ, обладающих сознанием. Через образование сознания мировая идея или мировой разум (по-немецки и разум - женского рода: die Vernunft) освобождается от владычества слепой воли, и всему существующему дается возможность сознательным отрицанием жизненного хотения возвратиться опять в состояние чистой потенции или небытия, что и составляет последнюю цель мирового процесса. Но прежде чем достигнуть этой высшей цели, мировое сознание, сосредоточенное в человечестве и непрерывно в нем прогрессирующее, должно пройти через три стадии иллюзии.

На первой человечество воображает, что блаженство достижимо для личности в условиях земного природного бытия; на второй оно ищет блаженства (также личного) в предполагаемой загробной жизни; на третьей, отказавшись от идеи личного блаженства, как высшей цели, оно стремится к общему коллективному благосостоянию путем научного и социально-политического прогресса. Разочаровавшись и в этой последней иллюзии, наиболее сознательная часть человечества, сосредоточив в себе наибольшую сумму мировой воли (?!), примет решение покончить с собой и через то уничтожить и весь мир. Усовершенствованные способы сообщения, с невероятной наивностью замечает Гартман, доставят просвещенному человечеству возможность мгновенно принять и исполнить это самоубийственное решение.

Написанная 26-летним юношей, "философия бессознательного", обилующая в своей первой части верными и важными указаниями, остроумными комбинациями и широкими обобщениями, подавала большие надежды. К сожалению, философское развитие автора остановилось на первых шагах. Несмотря на явные противоречия и несообразности его метафизической системы, он не пытался ее исправить и в дальнейших своих многочисленных сочинениях разрабатывал только те или другие частные вопросы, или приспосабливал к своей точке зрения различные области жизни и знания. Гартман писал также о спиритизме, о еврейском вопросе, о немецкой политике и о воспитании. Философия Гартмана вызвала довольно обширную литературу. Главное его сочинение переведено на многие иностранные языки.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Эдуард фон (23.02.1842, Берлин - 5.06.1906, Грослихтерфельде), нем. философ.

Г. род. в семье прусского генерала; по окончании артиллерийской военной школы в Берлине служил в армии офицером, но вскоре был вынужден выйти в отставку по причине болезни. После опытов в живописи и муз. композиции он занялся изучением философии; в 1867 г. в Ростоке получил степень доктора. Является автором 45 книг, изданных при жизни. Г. испытал влияние учения А. Шопенгауэра о воле как о метафизической основе мироздания, идей Г. В. Лейбница , Ф. В. Й. Шеллинга и Г. В. Ф. Гегеля , а также теории Ч. Дарвина о борьбе видов и естественном отборе.

В своем главном соч. «Философия бессознательного» (1869) Г. предпринял попытку объединить в связную теорию и проанализировать различные представления о феномене бессознательного. Понимая бессознательное как единство воли (Wille) и представления (Vorstellung), Г. определял его как единую субстанцию обоих атрибутов и позитивно характеризовал как сущность и абсолютный бессознательный Дух (Абсолют). Бессознательное, по его мнению, лежит в основе всего сущего, детерминируя возникновение Вселенной, жизни и весь ход мирового развития.

В «Основании метафизики» Г. опровергал возможность сознания в Абсолюте. Согласно его учению, первоначально Дух находился в состоянии покоя: воля и разум существовали только потенциально. Затем воля, увлекая за собой разум, «из-за какой-то протослучайности» (durch einen Urzufall) переходит из потенции в акт. Тем самым все сущее полагается неразумной волей и поэтому само оказывается иррациональным и бессмысленным. Неразумность бытия проявляется как его мучение и страдание.

Вслед. пространственности и временности как принципов индивидуализации единая Сущность, воплощаясь, разлагается на множественность явлений воспринимаемого мира, хотя сама по себе она вневременна, внепространственна, нематериальна, бессознательна, но по глубинной сути является не столько бессознательным, сколько сверхсознательным (das Überbewusste). Феноменальный мир имеет, т. о., в качестве основания трансцендентную реальность сверхбытия.

Оценка мирового процесса у Г. глубоко пессимистична. Понимая бессознательное как единство воли и представления, Г. полагал, что оно в своем развитии проходит 3 стадии: на 1-й - воля и представление (рациональное и иррациональное) объединены в абсолютный принцип, лежащий в основе всего сущего. На 2-й, «космической», стадии, к-рая в результате перехода неразумной воли из потенциального в актуальное состояние характеризуется возникновением сознательной жизни, иррациональная воля и рациональный ум вступают в противоборство. Г. считал, что на этой стадии находится совр. ему человечество. На 3-й стадии разум должен победить неразумную волю к жизни и человечество, осознав бессмысленность бытия, покончит с собой, уничтожая тем самым и весь этот мир, созданный случайным импульсом иррациональной воли.

Религ. взгляды Г. наиболее полно представлены в работах «Религия Духа» и «Философия бессознательного». Бог обладает субстанциальностью, динамическим всеприсутствием, всемогуществом и всезнанием. Из психологического доказательства бытия Бога следует, что Он есть Дух, т. к. только Дух может быть основанием сознания в человеке. Освобождая Дух от всех антропоморфных характеристик, философ приписывает ему в качестве атрибутов волю и представление. Г. пишет об извечной неудовлетворенности этого внемирового Духа, обусловленной тем, что Божественное воление бесконечно, а актуальное содержание воплотившейся в мир идеи конечно. В результате, по мнению философа, остается еще бесконечное количество неудовлетворенного Божественного стремления, к-рое не может воплотиться в конечный мир, что является источником страданий внутри самого мира.

В теологии Г. заметна параллель с развитием гегелевского абсолютного Духа, но с существенными корреляциями, обусловленными влиянием Шопенгауэра. Г. вместе с Шопенгауэром отрицает наличие у Бога-Абсолюта сознания, поскольку сознание есть реакция на нечто воздействующее извне, для Бога же нет ничего внешнего, Он везде либо как воплощенный, либо как невоплотившийся. Нет в Нем, считает Г., и самосознания, поэтому Бог не может быть личностью в человеческом понимании: качество личности и абсолютность исключают друг друга, утверждает философ, указывая, кроме того, как на факт, что лишь бессознательный Дух мог основать бессознательную природу.

Но и этот Бог благ, считает Г., и как благой Он телеологически направляет мировой процесс так, чтобы добро в конце концов победило, в силу чего является гарантом и объективной, и субъективной справедливости. Однако ясно, что если сам Абсолют безличностен, то и продолжение личностной жизни человеческих существ после смерти невозможно: на место умерших людей приходят новые, полные сил. Люди, страдая, борются всю жизнь, чтобы лишь в смерти найти избавление от бед. Реальным искуплением индивидуума является, следов., его смерть. Эта же трагедия переносится Г. на весь космос: искуплением мира оказывается конец мира, вбирание пространственно-временного континуума в вечное существо, прекращение состояния множественности бытия физического мира, его возвращение в положение довоплощенного трансцендентного единства и есть всеобщее спасение. Механизм этого процесса, по Г., состоит в следующем. Наиболее сознательная часть человечества, аккумулировав в себе мировую волю, покончит с собой и тем самым уничтожит весь этот мир страдания и зла, созданный случайным актом иррациональной воли, нашедшей в этих людях свое высшее выражение и самосознание.

В религ. философии Г. мировой процесс есть переход от бессознательного Духа через природу к осознанному духу и затем обратно к бессознательному (сверхсознательному) абсолютному Духу. При этом человечество выполняет функцию искупления бессознательного воплощенного божества из цепей конечности материального мира.

К христианству Г. относился отрицательно. В изданных в 1870 г. под псевдонимом Ф. А. Мюллер «Письмах о христианской религии» (переизд. в 1905 под названием «Христианство Нового Завета») он предпринял попытку «объективной» реконструкции христианства по текстам НЗ. Г. утверждал, что традиц. представления о «жизни Иисуса» основаны на позднейших вставках, что «исторический Иисус» был иудейским сектантом и «трансцендентным мечтателем», к-рый никогда не претендовал на то, чтобы создать новую религию в мире, напротив, любя человека, ненавидел мир и все земное. Основателем новой религии, считал Г., сделал Иисуса ап. Павел, от к-рого, по выражению Г., веет «протестантским духом», т. к. он отрицает незыблемость авторитета Свящ. Писания и утверждает свободу совести.

Отвечая на вопрос, возможно ли дальнейшее развитие христианства, Г. в работе «Саморазрушение христианства и религия будущего» критиковал протестантизм как «современную» религию. Полагая, что Реформация уничтожила веру в непогрешимость Свящ. Писания и Церкви, а также в позитивное содержание христианства, Г. считал миссию протестантизма негативной. Иисус презирал гос-во, право, семью, труд и собственность и верил в близость прихода земного Царства Божия, утверждал Г.; либеральный протестантизм учит любви к царству земному, поэтому он не Христов, он иррелигиозен и не обоснован никакой метафизикой. В дальнейшем эти взгляды Г. повлияли на возникновение «спекулятивного протестантизма» А. Бидермана, Р. А. Липсиуса и др.

В обширном исследовании «Религиозное сознание человечества в его постепенном ходе развития» (1881) Г. пытался исторически обосновать свою религ. философию, показывая за различными явлениями религий действие единой разумной силы, к-рая достигает все большей полноты репрезентации в религ. и религиозно-философских представлениях людей. Опираясь на результаты религиозно-исторических исследований, Г. подробно описывал процесс развития религ. представлений от генотеизма через политеизм к христ. монотеизму. Как и у Гегеля, эта картина развития религ. сознания человечества имеет у Г. диалектический характер: относительно истинное новое преодолевает старое и в свою очередь будет становиться старым, преодолеваясь вновь возникшим новым, и т. д. Причем роль религ. философии оказывается решающей в этом процессе, т. к. только философский анализ может адекватно раскрыть и развить идею, стоящую за этими возникающими и сменяющими друг друга религ. представлениями. Однако анализ Г. детерминирован априорной схемой, поэтому в его понимании весь процесс развития религ. воззрений человечества оказывается телеологически направленным на создание именно его религиозно-философской системы.

Cоч.: Ausgewählte Werke: In 13 Bde. Lpz., 1885-1901; System der Philosophie im Grundriss: In 8 Bde. Lpz., 1907-1909 (рус. пер.: Сущность мирового процесса, или Философия бессознательного. М., 1873. Вып. 1; 1875. Вып. 2); Спиритизм. СПб., 1887; Пессимизм и педагогика // Рус. обозр. 1890. Т. 1. С. 171-194; Современная психология. М., 1902; Мировоззрение современной физики. Астрахань, 1906; Истина и заблуждение в дарвинизме. СПб., 1906, 1909.

Лит.: Фаворский А . Абсолютное начало бытия может ли быть бессознательным?: (По поводу «Philosophie des Unbewussten» Э. фон Гартмана) // ВиР. 1885. Т. 2. Ч. 2. С. 177-201; Глубоковский Н . Н . Разбор учения Гартмана об абсолютном начале, как бессознательном // ВиР. 1888. Т. 2. Ч. 2. С. 368-380, 414-431, 544-580; Вечтомов А . Учение Гартмана о бедственности человеческой жизни и критика этого учения // ВиР. 1893. Т. 2. Ч. 1. С. 24-59, 124-158; Кириллович А . Пессимистическая телеология и эсхатология Гартмана // ВиР. 1894. Т. 2. Ч. 2. С. 74-96, 119-134, 286-343; он же . Бессознательное Гартмана // ВиР. 1895. Т. 2. Ч. 1. С. 530-556, 581-594; Ч. 2. С. 114-134, 277-366, 443-480, 547-564; он же . Дарвинизм пред судом философа Гартмана // ВиР. 1902. Т. 2. Ч. 2. С. 176-202, 223-244; Линицкий П . И . Философия Эдуарда Гартмана // ВиР. 1898. Т. 2. Ч. 1. С. 423-438, 467-494; Ч. 2. С. 43-62, 85-102; Соловьев В . С . Кризис западной философии: Против позитивистов // Собр. соч. М., . Т. 1. С. 26-144; он же . Странное недоразумение: Ответ Г. Лесевичу // Там же. С. 195-203; Кюльпе О . Современная философия в Германии: Пер. с нем. М., 1903; Braun O . Eduard von Hartmann. Stuttg., 1909; Введенский А . И . Пессимизм теории и оптимизм жизни: Опыт характеристики миросозерцания Гартмана в целом. М., 1907; Дебольский Н . Г . Трансцендентальный реализм Гартмана // Новые идеи в философии. 1914. Сб. 13. С. 1-65; Huber M . Eduard von Hartmanns Metaphysik und Religionsphilosophie. Winterthur, 1954; Hartmann W . Die Philosophie Max Schelers in ihren Beziehungen zu Eduard von Hartmann. Düsseldorf, 1956.

Эта проблема и ее решения в истории философии XIX в. являются реакцией на научную картину мира, в центре которой стоял тезис орациональности познания.

Первый пример такого рода представляет собой философия бессознательного Эдуарда фон Гартмана (1842-1906). Его основной труд «Философия бессознательного» вышел в 1868 г. и до 1875 г. выдержал 7 изданий. Основным пунктом этой философии является отрицание главенствующей роли разума и утверждение примата воли. Бессознательное « трактовке Э.Ф. Гартмана - пересмотренное представление об абсолюте, т.е. непостижимой Для разума духовной субстанции. В этико-мировоззренческой концепции Гартмана выражен принципиальный, глубинный пессимизм. Если страдания жизни резко превышают удовольствия, то основной задачей следует считать не познание бытия, а достижение небытия.

Э.фон Гартман в своей концепции опирался на взгляды Ф. Шеллинга (1775-1854) и А. Шопенгауэра (1788-1860). Шеллинг полагал, что бессознательное в качестве первоисточника всего сущего, принадлежит к сфере мирового духа. Оно пронизывает как жизнедеятельность человека, так и все потусторонние сферы мира. Шеллинг постоянно подчеркивал, что природа начинается в бессознательном и постепенно доходит до появления сознательной и разумной жизни. В эстетической деятельности, напротив, все начинается с сознания и заканчивается бессознательным. Примирение всех противоречий возможно лишь в Абсолюте, который есть Бог. В нем кроется общая основа для предоставленной гармонии между сознательным и бессознательным. В этом случае Абсолют отождествляется с бессознательной волей.

Шопенгауэрская воля также есть нечто бессознательное и слепое. Эта необузданная и неуправляемая сила дает толчок к созданию всех реалий жизни. В философии Шопенгауэра интеллектуальная деятельность человека составляет нечто побочное, не имеющее никакого принципиального значения для познания. Разум способен познать только явления, а не суть происходящего. Бессознательное (воля) представляет в человеке реальное и сущностное. Интеллект - только производное, обусловленное, порожденное. Бессознательное - изначальное и естественное состояние вещей. Оно является основой, из которой в отдельных видах вырастает сознание. Но и на этой высшей ступени бессознательное преобладает.

Э. фон Гартман выступал против отождествления «психического» и «сознательного». «Бессознательное психическое» равноправно с «сознательным психическим». Точка зрения Гартмана состоит в том, что комплексы представлений, ощущении и чувств ~ это феномены, представляющие психическую деятельность, протекающую за пределами сознания. Гартман утверждал, что бессознательное делится на «относительно бессознательное» и «абсолютно бессознательное».

Относительно бессознательными являются психические феномены, присутствующие в душе индивидуума, но не попадающие в его высшее, центральное сознание. Они действуют на уровне подчиненного (периферического) сознания. Абсолютно бессознательное - это психическая деятельность, не проникающая в сознание и не являющееся ее предметом. Поэтому оно никогда и никак не улавливается. Но продукт бессознательного в той мере, в какой не является психическим явлением, все же предстает сознанию человека. Bсe пассивное, по мнению Гартмана, в той или иной степени сознается. Любая активность носит бессознательный характер. Поэтому только бессознательное продуктивно, а сознание сугубо рецептивно и не способно к действию. Если бы сознание, самосознание, феномен «Я» носили субстанциальный характер, то истинность плюрализма оказалась бы самоочевидной, т.к. есть множество «Я». Абсолютно бессознательное является непременной предпосылкой онтологического монизма.