Климент смолятич биография. Торжественное красноречие XII века

Говоря о высоком уровне торжественного красноречия XII в., мы можем опираться по преимуществу на творчество Кирилла Туровского, произведения которого - в какой-то своей части - дошли до нашего времени. Но нельзя не согласиться с убеждением Н. К. Никольского, что «наша древняя литература была значительно богаче памятниками, сравнительно с тем, сколько их сохранилось доныне; что в рядах авторов тогда числились имена, о которых доселе ничего не было известно; что литературная работа не прерывалась на Руси в половине XII века, как полагали нередко доселе». Одним из оснований для этого вывода послужило предпринятое Н. К. Никольским исследование творчества Климента Смолятича. Наши сведения о Клименте весьма ограниченны: он был родом из Смоленска, подвизался в Зарубском монастыре под Киевом; в 1146 г. ставший великим князем киевским Изяслав Мстиславич предложил кандидатуру Климента на митрополичью кафедру. Однако попытка поставить русского митрополита без благословения Константинополя встретила противодействие среди некоторых русских иерархов, и хотя в 1147 г. поставление все же состоялось, положение Климента было непрочным. После смерти своего покровителя в 1154 г. Климент вынужден был оставить митрополичий престол (хотя, возможно, короткое время вновь занимал его в 1158 г.).

О творчестве Климента мы знаем чрезвычайно мало: бесспорно принадлежащим ему можно считать лишь начало «Послания Фоме прозвитеру». Но летопись восторженно говорит о Клименте: «…и бысть книжник и философь так, якоже в Руской земли не бяшеть». Можно объяснять эту восторженную характеристику Климента тем, что сообщение принадлежит сочувственно относившемуся к нему летописцу Изяслава Мстиславича, а в слове «философ» видеть указание на то, что Климент учился в Константинополе, но об эрудиции и образованности митрополита свидетельствует прежде всего сам текст дошедшего до нас Послания. Поводом для его написания явилось, видимо, следующее обстоятельство. Климент, переписываясь со смоленским князем Ростиславом, чем-то задел пресвитера Фому. Тот в свою очередь обратился к Клименту с укоризненным посланием, обвиняя митрополита в тщеславии и стремлении представить себя «философом» и в том, что Климент пишет «от Омира, и от Аристоля [Аристотеля], и от Платона, иже во елиньскых нырех славне беша». Это послание Климент прочитал публично перед князем и его окружением и обратился к Фоме с ответным посланием, которое и дошло до нас. Однако неясно, что представляет собой вторая часть Послания, содержащая различные философские и богословско-догматические вопросы и ответы на них: были ли все эти вопросы и ответы приведены в самом Послании Климента как иллюстрация отстаиваемого им приема «приточного» толкования священного писания или же эта часть Послания - результат последующего комментирования текста Климента (на что указывает, возможно, упоминание в заголовке «Афанасия мниха»). Сам жанр «вопросов-ответов» был весьма популярен в Киевской Руси.

Значительно шире наши сведения о произведениях другого выдающегося мастера торжественного красноречия 2-й половины XII в. - Кирилла, епископа города Турова (на северо-западе Киевской земли). «Житие Кирилла» сообщает, что он рано постригся в монахи, затем «на болшая подвиг желая во столп вшед затворися» и в этом добровольном заточении «много божественная писания изложи». Князь и горожане умолили Кирилла занять епископскую кафедру в родном Турове. Слава о его образованности и высоком литературном даровании, видимо, широко распространилась по Руси. Характерно, что даже составитель краткого проложного жития Кирилла счел необходимым отметить его литературную и проповедническую деятельность: он обличал ересь епископа Федорца, «Андрею Боголюбскому князю много послания написа от евангельских и пророчьских писаний, яже суть чтоми на праздники господьския, ина многа душеполезна словеса, яже к богу молитвы, и похвалы многим, и ина множайша написа, в церкви предаст; канун великий о покаянии створи к господу по главам азбуки». Авторитет творений Кирилла был настолько велик, что многие его «слова» включались в сборники «Златоуст» и «Торжественник» наряду с произведениями Иоанна Златоуста и других «отцов церкви».

«Слова» Кирилла Туровского написаны на евангельские сюжеты, однако проповедник позволял себе в ряде случаев дополнять библейский рассказ новыми подробностями, сочинять диалоги персонажей и т. д. Таким образом создавалась новая сюжетная канва, которая предоставляла бо́льшие возможности для аллегорического истолкования изображаемого события.

Исключительно большое значение придает Кирилл стилю своих «слов», каждое из них - блестящий образец празднично-яркого витийства. «Слово» Кирилл начинает обычно обращением к слушателям, призывая их принять участие в торжестве и вместе с проповедником поразмыслить над событием, которому посвящено богослужение: «Радость сугуба всем крестианом и веселие миру неизречено пришедшаго ради праздника» (13, 412), - восклицает Кирилл, сразу же приготовляя окружающих к восприятию своей торжественной, нарочито изысканной речи. Даже традиционная для древнерусских книжников самоуничижительная формула приобретает у Кирилла новую редакцию, оправдывая и извиняя проповедника, дерзающего пространно рассуждать о высоких божественных предметах: «Не от своего сердца сия изношю словеса - в души бо грешьне ни дело добро, ни слово пользно ражаеться - нъ творим повесть, въземлюще от святаго евангелия, почтенаго нам ныня от Иоана Фелога [Иоанна Богослова], самовидьця Христовых чюдес» (15, 336). Кирилл в совершенстве владеет различными приемами торжественного красноречия. То он апеллирует к воображению слушателей («Взидем ныне и мы, братье, мысленно в Сионьскую горницю, яко тамо апостоли събрашася…» - 13, 417), то передает евангельский сюжет с помощью красочных аллегорий и сам же раскрывает их смысл («Ныня зима греховная покаянием престала есть и лед неверия богоразумиемь растаяся; зима убо язычьскаго кумирослужения апостолскимь учениемь и Христовою верою престала есть, лед же Фомина неверия показаниемь Христов ребр растаяся» - 13, 416), то находит сокровенный смысл в самых бытовых деталях евангельского рассказа («На тръсти губой [губкой] оцьта с золчию въкуси, да загладить рукописание человечьскых съгрешений. Копиемь в ребра прободен бысть, да пламеньное оружие отложить, бранящее человеком въхода в рай» - 13, 423), то вопрошает и тут же отвечает себе, полемизируя при этом с самой постановкой вопроса («Небомь ли тя прозову? Нъ того светьлей бысть богочестьемь… Землю ли тя благоцветущю нареку? Нъ тоя честьней ся показа… Апостоломь ли тя именую? Нъ и тех вернее и крепъчее обретеся…» - 13, 425).

Исследователи (М. И. Сухомлинов, В. П. Виноградов) давно установили, что в выборе аллегорических толкований, создании аллегорических картин, и в их истолковании, и даже в самих риторических приемах Кирилл Туровский не всегда был оригинален: он опирался на византийские образцы, порой и цитировал или перелагал фрагменты из «слов» прославленных византийских проповедников - Иоанна Златоуста, Григория Назианзина, Симеона Логофета, Епифания Кипрского. Но в целом «слова» Кирилла Туровского не просто компиляция из чужих образов и цитат: это свободное переосмысление традиционного материала, в результате которого появляется новое, совершенное по форме произведение, пробуждающее в слушателях чувство слова, раскрывающее богатые возможности поэтической речи, завораживающее гармонией ритмического слога. «Слова» Кирилла Туровского с их обостренным вниманием к параллелизму форм, с широким применением морфологической рифмы как бы компенсировали отсутствие книжной поэзии, подготавливали восприятие «плетения словес» и орнаментального стиля XIV–XV вв. Приведем лишь один пример. В тираде: «[Христос] въводить душа святых пророк в небесное царство, разделяеть своим угодником горняго града обители, отверзаеть праведником рай, венчаеть страдавъшая за нь мученикы» (15, 343) - параллельны каждый из трех членов конструкции (сказуемое, прямой и косвенный объекты), но далее ритмический рисунок еще более усложняется, ибо прямой объект, выраженный до этого одним словом, теперь превращается в словосочетание, каждый из компонентов которого в свою очередь имеет параллельные конструкции: «милуеть вся творящая волю его и хранящая заповеди его, посылаеть благоверным князем нашим съдравие телесем и душам спасение и врагом одоление… благословляет вся крестьяны, малыя с великыми, нищая с богатыми, рабы с свободными, старьце с унотами и женимыя с девицями».

Творчество Кирилла Туровского свидетельствует о том, что древнерусские книжники в канун монголо-татарского нашествия, надолго прервавшего культурное развитие Руси, достигли высокого литературного совершенства, свободно владели всем арсеналом приемов, известных классикам византийской литературы.

«Слова» Кирилла Туровского написаны на евангельские сюжеты, однако проповедник позволял себе в ряде случаев дополнять библейский рассказ новыми подробностями, сочинять диалоги персонажей и т. д. Таким образом создавалась новая сюжетная канва, которая предоставляла бо?льшие возможности для аллегорического истолкования изображаемого события.

Христианизация Руси от Византии предоставила широкие возможности для развития культуры и искусства. Однако фундаментальные знания в любых отраслях науки в XII в. русские люди могли получить только в Константинополе. Поэтому истинных мыслителей, философов и богословов уровня Климента Смолятича, способных не только оценить серьезные политические и религиозные веяния своего времени, но и пытаться на них влиять, известно не так много.

История Руси XII в.

Централизация власти в Киеве обеспечивалась только первыми Рюриковичами, ввиду малого количества их наследников. В дальнейшем Русь впала в длительный период междоусобиц, вызванный традициями престолонаследия (оно происходило по старшинству в роду). Сыновья Великого князя не могли надеяться на воцарение в Киеве, разве что только через убийство дядь и собственных братьев. Распри внутри государства практически не прекращались, ведь количество потомков Рюрика с каждым годом увеличивалось, поэтому система престолонаследия требовала пересмотра.

В 1146 г. к власти в Киеве пришел Изяслав, внук Владимира Мономаха по линии его старшего сына Мстислава. Он был сторонником церковной независимости Руси от Византии.

Необходимость автономии Киевской митрополии назрела по следующим причинам:

Церковь рассматривалась Изяславом как звено, поддерживающее централизацию власти. Поэтому управлять ею должен был «свой» митрополит.
Церковная зависимость от Византии иногда надолго оставляла церковь Руси без головного управления.
Назначенные митрополиты мешали утверждению новой - от отца к старшему сыну. Они активно вели политические интриги в пользу выгодных им князей.

Поэтому Изяслав предложил региональным епископам в 1147 г. выбрать митрополитом Климента Смолятича, без утверждения этого решения Константинополем.

Византийское влияние

Прежний Михаил II (грек) в период захвата власти Изяславом (1145 г.) сбежал в Константинополь. Он правил русской церковью с 1130 г., параллельно поддерживая междоусобные распри между князьями. До его рукоположения Константинополем киевская кафедра пустовала 5 лет, соответственно, после его отъезда - еще два года.

С самого начала христианизации Руси Византия контролировала в ней церковную власть, присылая своих митрополитов. Греки участвовали в политических интригах, так как это увеличивало церковные сборы в пользу Константинополя.

Заняв престол и затеяв церковный раскол утверждением Климента Смолятича в качестве киевского митрополита, Изяслав сделал вызов не только своим родственникам. Он возбудил недовольство Византии, чем и воспользовался Юрий Долгорукий (дядя Изяслава), начав войну за воцарение в Киеве.

Письменные источники Руси XII века

Несмотря на сложную обстановку, столетие оказалось богатым на культурное наследие. В это время велось строительство большого количества храмов во Владимиро-Суздальских землях и в Великом Новгороде. А к письменным источникам следует отнести следующие:

Летопись «Повести временных лет» монаха Нестора - в 1110 г.
Наставление Владимира Мономаха под названием "Поучение" - в 1125 г.
"Послание пресвитеру Фоме" с авторством Климента Смолятича - в 1147 г.
Список «Слово о полку Игореве» - в 1185 г.

Церковные распри

Климент Смолятич известен как второй, после Святителя Иллариона (1051-1055 гг.), исконно русский митрополит. Изяслав вызвал его в Киев из схимы, которую тот держал в Зарубском монастыре, для участия в соборе. Также были приглашены десять епископов из всех существующих в 1147 г. архиерейских кафедр. Однако явились только пятеро. Причины неявки остальных такие:

нежелание поддерживать отделение русской церкви от Царьграда;
запрет удельных князей на участие архиереев в соборе.

Епископ Смоленска Мануил писал патриарху в Константинополь, что ему претит бегать перед Климентом, а Новгородский иерарх Нифонт отказался даже упоминать имя Климента в литургии. Поскольку оба были греками, их позиция отражает пренебрежение византийских церковников к русским епископам и фактическую узурпацию религиозной власти на Руси Византией.

Тем не менее «за» проголосовало пять иерархов. Самый влиятельный из них, Онуфрий Черниговский, нашел веский аргумент о возможности рукоположения своего, русского митрополита, через использование для этой цели одной из двух имевшихся у Руси святынь:

хранившейся в Десятинной церкви головы римского папы Святого Климента (ученика Петра и Павла), которого Византия не почитала;
перста Иоанна Святителя.

Поскольку в итоге выбрана была именно голова, можно сделать вывод о намеренном провоцировании русскими епископами раскола с греческой православной церковью.

Жизненные вехи митрополита

Летописец Нестор не посчитал нужным присутствовать на торжественной церемонии рукоположения нового митрополита, состоявшейся 27.07.1147 г., выражая тем самым протест по отношению к собору. Несогласных оказалось много - не только в церковной, но и в светской среде.

О биографии Климента Смолятича известно мало. Считается, что он родом из Смоленска, русин. Его хорошие знания трудов языческих философов (Аристотеля и Платона), а также отличное владение аллегорическими приемами в изложении мыслей, говорят об отличном образовании, полученном, по-видимому, в Византии.

Борьба за престолонаследие в Киеве, с военным противостоянием Великого князя Изяслава и его дяди Юрия Долгорукого, длилась с 1147 г. по 1154 г. За это время Изяслав покидал город три раза. Вместе с ним уезжал и возвращался Климент Смолятич. В ноябре 1154 г. Изяслав умер, и Юрий Долгорукий наконец-то воцарился, окончательно выдворив митрополита из города, предварительно низложив. До 1164 г. Климент жил у одного из сыновей Изяслава - в Галицко-Волынском княжестве. Дата смерти митрополита осталась не установленной.

Основные произведения

Ввиду тяжелых времен, пережитых Русью в последующие столетия, сохранилось не так много письменного наследия выдающегося богослова своего времени Климента Смолятича. Известно, по крайней мере, не более четырех произведений:

«Послание пресвитеру Фоме". Самый древний источник датируется XV в. Он переписан монахом Афанасием и снабжен его толкованиями. В первой части послания Климент Смолятич отводит от себя обвинения Фомы в тщеславии и высоком мнении о себе, как философе, из-за обращения к трудам Платона и Аристотеля. Он также настаивает на праве любого человека символически истолковывать Святое Писание. Во второй части Климент объясняет библейские мысли. Сам труд явился результатом происходившей политической борьбы вокруг возвышения Климента в киевской митрополии.
«Ответы на вопросы Кирика Новгородского» - это произведение было написано Климентом во время его пребывания в должности митрополита по итогам беседы с Нифонтом Новгородским. Епископ Нифонт намеренно удерживался в Киево-Печерской Лавре Изяславом, поскольку ехал по приглашению Юрия Долгорукого во Владимир.
«Слово о любви...» - напутствие верующим, находится в рукописном виде в Воскресенском монастыре.
«В субботу сыропустную...» - произведение-проповедь, находится в Румянцевском музее.

Богословские мысли

Основной философской идеей послания Климента Смолятича пресвитеру Фоме была мысль о возможности аллегорического толкования Библии. Этот факт дает представление о митрополите как человеке рациональном и думающем, способном соединить духовное и материальное понимание жизни.

Есть и другие интересные мысли:

Бог не познаваем, однако изучение каждой твари открывает тайны мироздания.
Человек наделен свободой от Бога, как любимое Его чадо, поэтому волен в выборе собственного пути.
Тем не менее свобода находится в рамках Промысла Господа, противиться которому бессмысленно - надо быть благодарным за возможности Его постижения.
Спасения достойны все, кто уверовал в Бога.
Истинная свобода возможна только при отказе от имущества, потому что его бремя мешает совершенствованию духа.

Произведение выражает идеи креационизма и антропоцентризма - все сущее сотворено Богом, а лучшее творение - человек. Поэтому человек познает Бога через мир, в котором живет. Новизна идей неоспорима, ведь церковникам в те времена думать было запрещено - они должны были понимать истину Господа буквально написанному и молиться, не рассуждая.

Значение идей богослова для раннехристианской Руси

В XII в. Русь находилась на этапе формирования феодальных отношений: князья передавали церквям и боярам земли и право сбора налогов. Духовенство, так же как и светская власть, начало накапливать земли и другие материальные блага. Ради этих благ оно уходило от своего предназначения, начиная служить князьям.

Естественно, что в таких условиях идеи отказа от имущества, схимничества и отшельничества смещались на задний план. Церковь ступила на путь развращения - она сотрудничала со знатью и государством, участвуя в политических играх и военных распрях. Философия Климента Смолятича представляет собой рассуждения о необходимости защитить церковь от материального разложения. Климент был идеалистом. Он полагал, что духовные отцы должны быть чисты помыслами и иметь аскетические взгляды. В этом его мысли перекликаются с "Поучением" Владимира Мономаха о государственном благе.

Человеческая история, по мнению Климента, имеет три периода развития, к каждому из которых Бог дал напутствия:

Завет был дарован Аврааму в качестве пророчества будущего.
Ветхий завет послан через Моисея иудеям для выживания.
Новый завет - истина, данная для спасения всех людей.

Поэтому богословы должны владеть светскими науками, познавая через них Божье Провидение.

Все послание Климента выражает одну цельную мысль: право русской церкви выбирать собственный путь. Ибо Господь дает возможности людям, согласно Своему Промыслу. Но убедить в своих мыслях современников Клименту не удалось.

В конце XII в. Киев перестал играть роль политического центра Руси, уступив это место Москве. А феодальная раздробленность в итоге привела к неспособности противостояния монголо-татарской орде. Автономию русская церковь фактически получила лишь после падения Византии.

Кратко о Клименте Смолятиче можно сказать следующее: он был выдающимся мыслителем своего времени, первым богословом и исконно русским митрополитом, вынашивавшим идеи самостоятельности русского православия и централизации государства. В его лице соединились высокая духовность, глубокий ум и образованность. Оценить эти качества митрополита современники не смогли, передав такое право потомкам.

климент смолятич

(кон. XI нач. XII в. не ранее 1164) религиозный писатель и мыслитель. Судя по прозвищу, К. С. Мог быть уроженцем Смоленской земли. Ко времени назначения его митрополитом Киевским (1147) он был монахом-схимником Зарубского монастыря и уже приобрел известность как книжник и философ. Под философией подразумевалось не столько увлечение внешней мудростью, сколько личная мудрость и праведная жизнь в соответствии с полученными знаниями. Будучи митрополитом (этот пост он занимал до 1155 г.), К. С. встречался с Кириком Новгородцем. Запись их доверительных и довольно острых по затрагиваемым темам бесед сохранилась в канонически-богословском труде, известном как "Вопрошание Кириково". Несмотря на достоверные исторические свидетельства, указывающие на широкую писательскую деятельность К.С., мы располагаем лишь двумя принадлежащими его перу произв.: "Послание, написано Климентом, митрополитом русским, Фоме пресвитеру" и "Поучение в субботу сыропустную". "Послание" состоит из 2 частей: оригинального авторского начала и довольно обширной компиляции, составленной на основе выдержек из толкований Феодорита Кирского на ветхозаветные книги, извлечений из "Шестоднева" Иоанна экзарха Болгарского и др. произв. В основу его положены 3 стержневые темы: 1) отношение к античному наследию и ветхозаветной традиции, а также выявление скрытого в них смысла; 2) характеристика принципа предопределенности и его значения в решении проблемы греховности и спасения; 3) исследование нравственной категории тщеславия на примере отношений к власти, стяжанию и философии. В "Послании" К. С. следует традиции богословствования, к-рая впитала в себя элементы античной культуры, соединив христианскую догматику с идеями древнегреч. философов. К. С. считал допустимым обращение к философии в рамках христианского мудрствования. Утверждение принципа божественной предопределенности, из к-poгo следует, что все в мире целесообразно, что даже внешне непривлекательные и неприемлемые для христианского сознания явления имеют смысл, открывало путь к признанию ценности античности, позволяло выявить и использовать то, что было полезно христианству. Тем самым указанный принцип ориентировал на открытость вовне, на признание, хотя бы частичное, ценности инокультур. Если Бог как вездесущий промыслитель сопричастен буквально всему, что происходит в мире, то истина присутствует везде даже в идеях выдающихся представителей древних. Именно в таком виде мог восприниматься авторитет Платона, Аристотеля, Гомера, в трудах к-рых предполагалось наличие не противоречащего божественному смыслу содержания. Их воззрения хотя и не уравниваются в "Послании" с христианством в религиозной обезлинейности, но и не отвергаются, как того требовали мн. идеологи христианского вероучения. Принцип предопределенности прилагается К. С. и к рассмотрению проблемы человеческого греха и спасения. В силу того, что в текучести бытия не остается места случайности, теряет свое обычное значение свобода выбора между добром и злом, а как следствие, утрачивается острота восприятия понятия греховности. Не может быть греха там, к чему причастен Бог, ибо он есть огонь, "очищающий от грехов". Он премудро управляет миром, как капитан кораблем. Бог с этой т. зр. рассматривается только как спаситель, а не как строгий и тем более карающий судья. Согласно К. С. спасение человека оказывается всецело в воле Божией. Однако это не фатализм в традиционном смысле. Представляет интерес содержащееся в "Послании" обоснование образно-символического метода толкования религиозных текстов, что характеризует К. С, по сути, как родоначальника древне-рус, притчевой аллегорической экзегезы. Он широко использует библейские сюжеты и считает целесообразным абстрагироваться от их буквального значения, направить мысль на постижение не выявленного глубинного смысла. Привнесение в текст дополнительного, не содержащегося в нем изначально смысла, открывало определенный простор для деятельности разума и вместе с тем несло с собой опасность погружения в мистику. Не случайно метод символического аллегоризма пользовался признанием и у теологических рационалистов (таких, как Феодорит Кирский, Иларион), и у христианских иррационалистов (Афанасий Александрийский, Анастасий Синаит, на Руси Кирилл Туровский). Аллегоризм привлекал К.С., скорее всего в качестве противоядия буквализму, к-рый воспринимался им как воплощение законности, сковывавшей благодатную свободу мысли и ориентировавшей на религиозную нетерпимость. Символизм же предполагает терпимость, ибо нацеливает на непредвзятый поиск скрытой вечной истины. Характерной чертой воззрений К. С. является апология нестяжательства (см. Нестяжатели). По существу, он первым в истории рус. мысли сформулировал осн. принципы этой идеологии. Основываясь на собственном опыте, он подчеркивал, что человек обретает свободу, избавившись от отягощающего бремени имущества. Правда, ему приходилось признавать, что, презрев богатства, он не смог избежать бремени власти, приняв против своей воли руководство митрополией. Он оправдывал свое положение промышлением Божиим, к-рому не подобает противиться. "Поучение в субботу сыропустную" посвящено прославлению подвижников, оставивших мир и пребывающих в монастырских трудах ради своего и мирских людей спасения, подающих последним пример благодетельного нестяжания. Однако в "Поучении" отсутствует типичная для монастырской литературы апология аскезы, умерщвления плоти как залога спасения. Формулируются легкие и доступные всем нормы праведной жизни. Путем к спасению считается вера, любовь, терпение и милостыня. В целом мировоззрение К. С. можно охарактеризовать как оптимистическое и умеренно-рационалистическое с элементами теологического символизма. Ему свойствен провиденциализм, моделируемый по типу переменчивой судьбы. Предопределенность является мировоззренческой основой веротерпимости с вытекающим отсюда живым интересом к античности.

КЛИМЕНТ СМОЛЯТИЧ (начало 12 в. – после 1164), церковный писатель, первый русский богослов.

Судя по его прозвищу, был родом из Смоленской земли (хотя это мнение и оспаривается, поскольку корнем тут может быть и просто имя Смолята). Жил схимником в монастыре в Зарубе (город в Киевской земле на берегу Днепра, напротив устья Трубежа). Когда в 1147 великий князь Изяслав Мстиславич собрал в Киеве епископов с тем, чтобы они самостоятельно, без содействия патриарха Константинопольского, избрали первосвятителя (митрополита), выбор пал на Климента; часть епископов выразила свое несогласие с этим актом, осуществленным в обход Константинополя. Возникший церковный разлад наложился на политическую смуту. В процессе борьбы Изяслава, а затем его преемника Ростислава Мстиславича с Юрием Долгоруким за киевский престол Климент не раз лишался первосвятительской кафедры, пробыв на ней с перерывами до 1155, пока Юрий не овладел Киевом.

В летописи упоминается как такой «книжник и философ, каких в Русской земле еще не бывало». До нас дошло лишь одно сочинение, бесспорно ему принадлежащее, Послание Климента митрополита русского Фоме пресвитеру , старейший список которого датируется 15 в. Климент обнаруживает знакомство с античной классикой, прибегает к аллегорическому толкованию спорных мест из Священного писания, не ограничиваясь буквальным их пониманием. Однако в предисловии с характерным для христианского автора того времени смиренным самоуничижением Климент отводит упреки Фомы в тщеславии, подчеркивая, что не «творит себя философом». Византийская ученость в лице Клиента органически сопрягается с высоким церковно-славянским стилем. Ему приписываются также тексты Слово о любви и Слово в неделю сыропустную .

Климент был знатоком трудов не только византийских, но и античных авторов, в первую очередь Платона и Аристотеля, по его определению, «славных мужей античного мира». Ссылаясь на авторитет Святых Отцов, Климент Смолятич обосновывал в своих сочинениях «полезность» философии, необходимой для понимания внутреннего смысла Священного Писания. В Послании Фоме Климент утверждал: «Христос сказал святым ученикам и апостолам: «Вам дано знать тайны царствия, а для прочих – притчи». Не в том ли моя философия..., что описанные у евангелиста чудеса Христовы хочу разуметь иносказательно и духовно?» (Златоструй . Древняя Русь X–XIII вв . М., 1990). В своих сочинениях он постоянно обращается к поучениям Григория Богослова, крупнейшего представителя каппадокийской, высоко интеллектуальной традиции. Продолжил он и традицию, идущую от митрополита Илариона: противопоставлял ветхозаветной религии «закона» христианство как религию «благодати» и связывал с христианством принципиально новую эпоху всемирной истории.

Климент Смолятич особо подчеркивал исключительную роль человека, наделенного свободой воли и являющегося своего рода центром тварного мира, связующим звеном между ним и Богом. Не имея возможности постичь божественную «премудрость», человек, однако, не лишен способности к богопознанию. Постигая мир как разумно организованное Божье творение, человек тем самым как бы приближается к Творцу. «И если Бог о бессловесных заботится и все делает так, то ради нас, созданных по образу и подобию Божию, какого чуда не совершит...», – писал митрополит. Климента по праву считают одним из основоположников «нестяжательства» в православном богословии. Он доказывал, что подлинная духовная свобода предполагает отречение от имущественного бремени. В Поучении… прославлял трудовую аскезу монастырских подвижников, посвящающих свои труды не только собственному спасению, но и спасению всех, кто остается в миру.