Николай дмитриевич тараканов. Чернобыль мстит своим героям Борьба с невидимой смертью

Руководил операцией по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон Чернобыльской АЭС и восстановительными работами после землетрясения в Спитаке.

Биография

Родился 19 мая 1934 года на Дону в селе Гремячье в большой крестьянской семье. В 1953 году закончил Гремяченскую среднюю школу и поступил в Харьковское военное техническое училище. Окончил училище круглым отличником, в звании лейтенанта. После нескольких лет службы в училище, написал рапорт о переводе в войска. Вскоре был направлен в Краснознамённый полк войск гражданской обороны (город Мерефа) на должность командира электротехнического взвода.

Руководил операцией по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон Чернобыльской АЭС и восстановительными работами после землетрясения в Спитаке. Инвалид второй группы из-за развившейся у него лучевой болезни.

С 1993 года - академик РАЕН. По состоянию на 2008 год, генеральный директор Московской ассоциации «Наука - производство», генеральный директор научного центра «Союз инвалидов Чернобыля», вице-президент Общественной академии социальной и экологической защиты жертв катастроф, член Союза писателей России, лауреат Международной литературной премии им. М. А. Шолохова.

Оценки и мнения

Н. Д. Тараканов, генерал-майор в отставке, в 1986 году руководитель операции по ликвидации последствий чернобыльской аварии в особо опасной зоне:

Н. Д. Тараканов, генерал-майор в отставке, в 1988 году руководитель работ по ликвидации последствий Спитакского землетрясения:

Награды

Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» II степени
Международная премия имени М. А. Шолохова в области литературы и искусства

Труды

Тараканов Н. Д. Две трагедии XX века. - М.: Советский писатель, 1992. - 432 с. - 30 000 экз. - ISBN 5-265-02615-0
Тараканов Н. Д. Операция в особо опасной зоне, сентябрь 1986 года. Монография «Москва - Чернобылю».. - М., 1998.

В понедельник, шестого июня 2016-го года, в день рождения А.С. Пушкина, в Центральном Доме Литераторов состоялась творческая встреча, непохожая на привычные всем литературные мероприятия Москвы. Примечательна встреча тем, что автор книги "Сердюков и его женский батальон" – генерал-майор Тараканов Николай Дмитриевич, участвовавший в ликвидации последствий чернобыльской катастрофы; доктор технических наук, член Союза писателей России, лауреат Международной литературной премии им. М.А. Шолохова, академик РАЕН, номинированный на Нобелевскую премию.
На творческую встречу с Николаем Дмитриевичем прилетели из Праги, собрались друзья, коллеги по литературной и научной деятельности, высший офицерский состав Министерства Обороны Советского Союза и Российской Федерации. Приятно было отметить, что офицеры Чести остались в нашей стране и не бездействуют! Сколько слов было сказано о прямолинейности Николая Дмитриевича, о его борьбе с коррупцией в рядах армии, о непримиримом отношении к непрофессиональной работе и недобросовестному отбору кадров! Нет, речь офицеров и научных работников не назовёшь кулуарной беседой в тесном кругу, вспоминались факты из жизни Николая Дмитриевича: как не боялся открыто противостоять политике Ельцина и как ответил на предупреждение о лишении звания…

– "Не Вы давали мне звание, не Вам и лишать его".

Говорили о бесценном вкладе Николая Дмитриевича Тараканова – его руководстве операцией по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон Чернобыльской АЭС, о руководстве восстановительными работами после землетрясения в Спитаке, о последствиях для него самого – развитии лучевой болезни, о выносливости и стойкости духа генерала. Приятно было заметить, что все, кто присутствовал на творческом вечере, прочитали книгу Николая Дмитриевича "Сердюков и его женский батальон", говорили предметно, цитируя автора. Не так часто это случается в наши дни. По словам очевидцев, разоблачающая книга настолько правдива, что автору может потребоваться охрана. Да, это не бульварный роман, в книге – горькая правда жизни…
Но есть другая правда. Какими замечательными были слова Зои Ивановны Таракановой в адрес мужа, сколько поддержки и силы чувствовалось в словах очаровательной женщины, сколько мудрости заключено в её словах…
Приятно было слушать, как офицеры декламируют Пушкина, Тютчева, вспоминают и говорят о величии русского языка, о сохранении традиций нашего народа, о воссоединении с Крымом.

Встреча не была помпезной. Люди улыбались, шутили, но искренне желали Николаю Дмитриевичу творческого долголетия, дарили подарки. Главный редактор журнала "Турист" Юрий Евгеньевич Мачкин вручил виновнику торжества три выпуска журнала за 2016 год, в которых рассказывается о встрече литераторов в Москве, о "живом герое мёртвого города" – Николае Дмитриевиче Тараканове. Зал Центрального Дома Литераторов был полным. Встреча проводилась при поддержке НП "Президентский клуб "Доверия", писателей, поэтов, авторов-исполнителей портала Изба-Читальня. Организатор и ведущий творческого вечера – поэт, композитор, автор-исполнитель – Борис Бочаров, собравший на творческом вечере Николая Дмитриевича своих коллег. В концертной программе приняли участие: Ирина Царёва, прочитавшая стихи своего супруга – Игоря Царёва, Станислав Пак, Ольга Бардина-Маляровская, Борис Бочаров, Ольга Карагодина, Елена Жмачинская.
На одном из сайтов, в своём фотоотчёте, Ольга Бардина-Маляровская написала: "Елена Жмачинская говорила так тепло и проникновенно, что Николай Дмитриевич сам её задарил подарками". Имея богатый опыт проведения творческих встреч, я волновалась, словно ребёнок. Слишком близкими были мне слова людей. Прошедшими через душу они оказались. Я говорила о преемственности поколений, о сохранении чести офицерства в семье. Мои слова благодарности – Николаю Дмитриевичу, за возможность ощутить эту Честь – здесь и сейчас. Огромное спасибо за подарки! Николай Дмитриевич, сойдя с почётного места виновника торжества, подарил три книги "Сердюков и его женский батальон" для передачи моему брату (полковнику, кандидату наук), племяннику (майору), внуку (ученику Таганского Кадетского Корпуса). Книга "Избранные романы" – подарок, для меня лично. Трудно передать состояние души в этот момент, но улыбка не покидает моего лица, а тепло остаётся в сердце. Спасибо…
Спасибо Ольге Карагодиной, исполнившей песню "Пожелания", написанную на мои стихи. Ольга не только прекрасный композитор, автор-исполнитель, она делает восхитительные фоторепортажи творческих встреч, вошедшие в публикации печатных изданий. Выступление Ольги Карагодиной завершало концертную программу.

Заключительная речь Николая Дмитриевича была краткой. Автор представил другие книги, которые презентовал всем участникам встречи: "Две трагедии XX века", "Записки русского генерала", "Под созвездием быка", "Русский узел", "Президент Путин в новой версии!", "Когда горы плачут", "Избранные романы", журнал "Турист" с публикациями интересных статей. Слова благодарности были обращены ко всем участникам вечера, но, сколько нежных слов было сказано в адрес супруги, боевой подруги – Зои Ивановны, с которой пройдено более шестидесяти лет жизненного пути! Вероятно, именно эта нежность сохраняет молодость души и жизнелюбие, вопреки всем "Сердюковым".

Во время праздничного банкета поздравления продолжались. Звучало троекратное "Ура!", произносили тосты, исполняли песни, читали стихи. Своими стихами порадовал Борис Прахов, юбилейный творческий вечер которого намечен в ЦДЛ на пятнадцатое июня. Я декламировала стихи Вероники Тушновой, милые душе и передающие трепетное отношение Николая Дмитриевича к супруге. Звучали песни Ольги Бардиной-Маляровской, Бориса Бочарова и Михаила Воловликова, завершившие вечер. Долго ещё люди общались между собой, обменивались контактами, говорили о совместных проектах. Николай Дмитриевич Тараканов объединил в своём лице армию и литераторов – людей, неравнодушных к культурному наследию и судьбе России. Далеко не каждый человек способен провести подобный вечер на восемьдесят третьем году жизни. Но, если бы эту цифру не озвучили, я бы не поверила. Долгих лет жизни Николаю Дмитриевичу, новых книг и результативной работы в Академии! Я очень благодарна за этот вечер, за возможность участия в нём.

Член Союза писателей России, поэт,
руководитель Творческого Содружества "Неравнодушие"
Елена Жмачинская.

Техногенные катастрофы с начала XX века, к сожалению, - неотъемлемый спутник человечества. Сентрейлия, ныне называемая никак иначе как «Сайлент Хилл», столкновение «Монблана» и «Имо» в бухте Галифакса, Бхопальская катастрофа, все они имели абсолютно разные причины, но последствия у них одинаковы - гибель огромного количества людей, разрушения, поражение пострадавших территорий и их непригодность для жизни. Однако какая техногенная катастрофа приходит на ум, когда мы говорим о советском или постсоветском пространстве? Пожалуй, авария на Чернобыльской АЭС, произошедшая 26 апреля 1986 года вблизи города Припять. «Одна из самых мощных АЭС в мире» - один этот тезис говорит о многом.

Минутка истории

Чернобыльская АЭС стала первым сооружением подобного рода на Украине. Ее запуск состоялся в 1970 году. Специально для проживания сотрудников новой атомной электростанции был построен город Припять, рассчитанный примерно на 80 тысяч жителей. 25 апреля 1986 стартовали работы по остановке четвертого энергоблока АЭС. Их целью было обычный ремонт.

В ходе данной процедуры 26 апреля 1986 года в 1:23 ночи прогремел взрыв, который послужил лишь началом катастрофы. Менее чем через час после начала тушения пожара у сотрудников МЧС стали проявляться признаки радиоактивного облучения, однако прекращать работы никто из них не собирался. Руководителем работ по устранению последствий катастрофы был назначен генерал Тараканов Николай Дмитриевич.

Биография

Он родился 19 мая 1934 года в селе Гремячье на Дону, в Воронежской области. Вырос в простой крестьянской семье. В 1953 году будущий генерал Тараканов окончил местную школу, после чего поступил в Харьковское военно-техническое училище. В 1980-х служил в НИИ гражданской обороны, был заместителем начальника штаба гражданской обороны СССР. Именно генерал-майор Тараканов - один из тех героев, что стояли на пути страшнейшего врага человечества - радиации. В 1986 году еще мало кто понимал, что произошло на ЧАЭС. А даже если и знали, что произошел взрыв, то все равно слабо представляли себе его последствия.

Борьба с невидимой смертью

Достаточно того факта, что первые пожарные расчеты, прибывшие на место, не были укомплектованы какими-либо средствами радиационной защиты. Они тушили пожар «голыми руками», что, конечно же, сказалось в дальнейшем на их здоровье. Большинство из них скончалось от лучевой болезни в первые месяцы, а некоторые - даже в первые дни после взрыва. Чернобыль генерал Тараканов в таком виде не застал. В его задачи входила организация зачистки четвертого энергоблока от радиационных загрязнений.

Он прибыл на место спустя, пусть и небольшой, но все же промежуток времени. Изначально планировалось использовать специальных роботов, ввезенных из ГДР, однако, согласно воспоминаниям самого генерала Тараканова, эти машины не были приспособлены к работе в условиях чрезвычайного радиационного загрязнения. Их использование на ЧАЭС оказалось бесполезным, машины просто не работали. Тогда же было принято решение привлечь обычных солдат к уборке крыши четвертого энергоблока от остатков ядерного топлива.

Генеральский план

Именно здесь Николай Тараканов - Генерал с большой буквы - предложил конкретный план. Он отлично осознавал, что нельзя давать солдатам находиться на уборке более 3 - 4 минут, иначе они рискуют получить смертельные дозы радиации. И своему плану он следовал беспрекословно, так как ни один из его подчиненных не провел там больше отведенного времени, за исключением Чебана, Свиридова и Макарова. Эти трое поднимались на крышу четвертого энергоблока ЧАЭС трижды, но все они и по сей день живы.

Изначально предполагалось, что генерал Тараканов по прибытии в Чернобыль будет руководить операцией из командного пункта, расположенного в 15 километрах от места работ. Однако он находил это неразумным, ведь на таком расстоянии невозможно контролировать столь важные и тонкие работы. В итоге ему оборудовали пункт вблизи ЧАЭС. Впоследствии это решение сильно отразилось на его здоровье.

Солдаты исключительно тепло отзывались о своем командире, ведь он был рядом с ними, тоже сражался с радиацией.

Спустя некоторое время встал вопрос о присвоении генералу Тараканову звания Героя СССР. Однако в силу напряженных отношений с вышестоящими лицами Николай Дмитриевич так и не получил данную награду. Сам он не сокрушается по этому поводу, но все же признает, что испытывает некоторую обиду.

Дни сегодняшние

Ныне Тараканов Николай Дмитриевич страдает от лучевой болезни, бороться с которой ему приходится посредством медицинских препаратов. В своих немногочисленных интервью он честно признается, что его удручает нынешнее отношение государства к воинам-ликвидаторам, которые ценой своей жизни дезактивировали территорию бывшей ЧАЭС. Они делали это не ради наград, это было их долгом, а теперь их незаслуженно забыли. Николай Дмитриевич очень сильно надеется, что он застанет тот день, когда это упущение будет исправлено.

Генерал-майор Николай Тараканов, руководивший операцией по очищению станции: «Сейчас бы я туда не поехал!»

«25-летнюю годовщину аварии на АЭС в прошлом году нам оплачивали немцы. А президент и премьер по нулям. Я был доверенным лицом Путина в его первую предвыборную кампанию, только ради помощи ликвидаторам им стал, я так просил: «Владимир Владимирович, не бросайте чернобыльцев!» Он обещал. А через четыре года у нас отняли льготы...»

Генерал-майор Тараканов Николай Дмитриевич, доктор технических наук, академик, член Союза писателей, президент Центра социальной защиты инвалидов Чернобыля. В 1986 году именно перед ним, первым заместителем начальника научного центра обороны СССР, была поставлена задача — дезактивировать станцию, подготовить ее к строительству саркофага.

С марта этого года внесены изменения в Федеральный закон о днях воинской славы и памятных датах России. Отныне 26 апреля — это не только День участников ликвидации чернобыльской катастрофы, это еще и День памяти жертв этих аварий.

Все меньше остается тех, кто двадцать шесть лет назад первым ликвидировал последствия самой страшной технологической катастрофы в СССР.

На столе у генерала Тараканова - совместное фото с Путиным.

— Этот подвиг можно сравнить с войной, — убежден генерал Тараканов. — 3,5 тысячи добровольцев, которые откликнулись на призыв партии и государства, прибыли в Чернобыль, чтобы сделать первоначальную зачистку территории на станции. Это были солдаты Советской Армии, «партизаны», призванные из запаса. Всего за пять лет через станцию прошли около 500 тысяч человек, больше, чем наполеоновская армия.

— Николай Дмитриевич, неужели нельзя было привлечь технику к уборке ядерного топлива?

— Первоначально в ГДР были заказаны роботы, которые должны были очищать зараженную зону. Но роботы вышли из строя, как только попали туда. И 16 сентября 1986 года правительственная комиссия подписала постановление — для снятия вручную ядерного топлива привлечь к уборке солдат срочной службы и запаса.

— Это же явная смерть!

— Если делать без ума, как пожарные сразу после взрыва тушили реактор, солдаты были бы смертниками. Мы думали о людях и сделали все, чтобы минимизировать вред здоровью. Но обойтись без человеческих рук было невозможно. 300 тысяч кубометров зараженной земли вывезли солдаты в десять специально оборудованных могильников. Сняли с поверхности 300 тонн ядерного горючего, обломки взрыва, ядерный графит, окись урана. Дозу военного времени солдат получал за 2-3 минуты работы в зоне. В крыше станции саперы сделали отверстие, поставили пожарную лестницу, у подножия которой находился офицер с секундомером. После инструктажа на командном пункте группа из пяти человек выскакивала на крышу и убирала радиоактивные материалы. По монитору на командном пункте мы следили, чтобы никто не свалился, не дай бог, в разлом реактора.

— Второй раз они на крышу уже не возвращались?

— Нет, это было запрещено. Было только трое москвичей Чебан, Свиридов и Макаров, которые работали трижды. Их представляли к званию Героя уже при Путине, но ни один это звание так и не получил. Эти трое до сих пор живы. Судьбы остальных я, честно говоря, конкретно не отслеживал. Но знаю, что из тех, кто был тогда на крыше, процентов пять всего умерли от болезней, напрямую связанных с Чернобылем. Кстати сказать, инструмент для уборки крыши нам готовил младший научный сотрудник ВНИИХИММАШа Михаил Зурабов.

— Тот самый, который, став министром здравоохранения, отобрал у чернобыльцев льготы?

— Я не думаю, что он один виноват в том, что произошло со льготами. В советские времена чернобыльцев носили на руках. Нам все были благодарны за то, что мы спасли мир ценой своего здоровья. И мы должны были за это получить хоть что-то. Уже даже в новые времена нам давали беспроцентный кредит на жилье, бесплатный телефон, машину, услуги по ЖКХ. Когда страна распалась — отношение закончилось. Дума трижды рассматривала закон о льготах, ни разу не приняла. Когда Путин первый раз пошел в президенты, мне предложили стать его доверенным лицом. Я дал согласие только ради того, чтобы донести до него проблемы чернобыльцев. На первой встрече Владимир Владимирович спросил прямо: «Дорогие мои доверенные лица, есть ли у вас какие-нибудь просьбы?». Я взял микрофон: «Меня привели сюда солдаты Чернобыля. Они вешаются, стреляются, с крыш прыгают, жены от них уходят — разве не стоит то, что они сделали, хоть какой-то заботы со стороны государства? Я готов пойти за вас, Владимир Владимирович, в бой, но восстановите чернобыльцам льготы!» Он пообещал. Мне как доверенному лицу кандидата нарезали самые сложные красные пояса: Калужскую область, Воронежскую, Липецкую, Краснодарский край. 75 встреч я, больной генерал, провел в поддержку Путина. Это был 2000 год, и никто еще не знал, удастся ли выиграть выборы. Собрали, к примеру, сход в Ростове — казаки орут: «Что вы за Путина агитируете? Пусть он нам сначала даст землю!» Я им говорил: изберите его — и он все свои обещания выполнит...

— Путин выполнил данное вам обещание?

— Вышел закон сразу после инаугурации — льготы чернобыльцам восстановить. Я писал о Путине книги, вот они стоят на полке, одна из них называется «Виват, президенту Путину!» Я бы жизнь за него отдал! Но через четыре года льготы у нас снова отобрали.

— Чернобылец Зурабов?

— Эти люди и сейчас при власти. Документы по монетизации готовила нынешний министр экономики Набиуллина, например. Я не думаю, что Путин нарушил свое слово, я думаю, что его самого обманули... Те, кто сделал это, им нет оправдания, я думаю, они и сами прекрасно понимают, что совершили. Именно поэтому тема чернобыльцев сейчас замалчивается. Потому что чиновникам проще считать, что ликвидаторов больше нет.

— А что сохранилось из льгот?

— Только 50-процентная оплата ЖКХ. Даже лекарства мы сами покупаем. А те, которые по бесплатному списку, их в аптеке чаще всего не бывает. Я без таблеток не живу. Лучевая болезнь практически неизлечима. Назначили как-то в поликлинке уколы, один стоит полторы тысячи рублей. Я — генерал, я добился, чтобы мне делали его по квоте, а рядовым что остается? Меня дважды отправляли в Штаты на лечение, по полгода я там проводил — но копейку зарабатывал сам, читал лекции о Чернобыле в 22 штатах... В Америке о нас помнят. А дома... В прошлом году, когда был четвертьвековой юбилей катастрофы, к нам, российским ликвидаторам, на конференцию даже не приехал Медведев. Мы направили приглашение, а он уехал на Украину вспоминать Чернобыль там, по приглашению их премьера, даже приветствие не прислал. А ведь из России было более трехсот тысяч ликвидиаторов. Когда у меня состоялась последняя встреча с Путиным на одном концерте несколько лет назад, я опять рубанул честно: «Владимир Владимирович, вы не выполнили обещание!» Господи, русские мужики отдали свою жизнь и здоровье, а их так обидели. Моих солдат, с которыми я съел горькую кашу Чернобыля... За что? Сейчас бы я на ту крышу никогда бы не полез и никого бы не послал...

Самая страшная техногенная катастрофа ХХ века - авария на Чернобыльской АЭС - по-настоящему осталась лишь в памяти тех, кто ее пережил, кто был там, в мертвой обезлюдевшей Припяти, у стен саркофага, закрывшего собой внутренности взорванного четвертого энергоблока. 81-летний Николай Тараканов - один из немногих, знающих правду не понаслышке. Именно он посылал солдат буквально на смерть - ради жизни на Земле.

Генерал Тараканов. Легендарная личность. Прошедший огонь, воду и радиоактивную пыль, а два года спустя руководивший спасателями в разрушенной землетрясением Армении. Рассказом о судьбе ветерана «Культура» открывает цикл публикаций, посвященных 30-летней годовщине трагедии, случившейся 26 апреля 1986-го на ЧАЭС.

В Чернобыле Николай Тараканов руководил операцией по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон АЭС. Он лез в самое пекло, переболел лучевой болезнью, стал инвалидом второй группы. Но приказал себе выжить, и до сих пор в строю. К 30-летию трагедии наш собеседник вместе со своим коллегой - генералом Николаем Антошкиным, еще одним чернобыльским героем, официально выдвинуты на Нобелевскую премию мира - 2016.

75 встреч за Путина

Иду в авиационный военный госпиталь, филиал Бурденко, где генерал в очередной раз поправляет здоровье. Тараканов встречает меня в обычной гражданской одежде у КПП. Непривычно видеть его без боевых орденов. И вдруг, вот незадача: оказывается, в больнице объявлен карантин, посетителей, пусть даже журналистов, не пускают.

«Я - генерал Тараканов, - раскатистым басом раздается на всю округу. - Пропустите мою гостью!» Под этот крик охранники тут же забегали, зашуршали списками имеющих свободный доступ, несмотря на эпидемию гриппа, наконец, нашли документ за подписью начмеда: к Тараканову пропускать всех.

На главном входе бегущая строка: «Уважаемые пациенты, руководство госпиталя приветствует вас и желает скорейшего выздоровления». Генерал кивает, все так, ему нельзя долго болеть. Болезнь - это слабость. А генералы слабыми не бывают.

В палате сразу же достает из шкафа ворох бумаг. Свою последнюю книгу. Вернее, лучше сказать, крайнюю. Пока еще в рукописи. Но ветеран надеется: допишет, успеет, а может быть, и не одну. Всего у него издано более тридцати документальных романов. Тут и воспоминания очевидца Чернобыльской трагедии, и рассказ о том, как вытаскивали людей из-под завалов в 1988-м в Армении. И про коррупцию в армии при Сердюкове - «слава богу, что пришел Шойгу и возродил честь военного мундира». И уже из мирной жизни: в 2000-м Тараканов являлся доверенным лицом будущего президента России, провел 75 встреч с избирателями в самых сложных тогда регионах «красного пояса». «Последняя книга тоже о Путине, - обещает Тараканов. - «Верховный главнокомандующий» - так она будет называться».

Я спрашиваю о самом главном жизненном опыте: что запомнилось, ради чего стоило отдать всего себя? Николай Дмитриевич начинает медленно. В двух словах описать невозможно, одна история тянет за собой другую, потом третью, и вот уже отдельные ветви складываются в могучее древо героической судьбы - повести о настоящем генерале. Главный герой говорит от первого лица.

«Пришла шифровка из Генштаба»

В 1986-м я был первым заместителем Начальника научного центра Министерства обороны СССР. Задача, которую поставили передо мной в Чернобыле: снизить уровень радиации вокруг, дезактивировать станцию и подготовиться к установке непроницаемого саркофага - его предстояло соорудить над четвертым энергоблоком.

Я ехал в Чернобыль, не будучи уверен, что вернусь. Помню, как в конце апреля срочно вызвали в Москву. Но что именно произошло, сразу не сказали. Какая-то неприятность на Украине. Только через несколько суток узнал о взрыве АЭС. Чернобыль - черная быль. Точнее и не скажешь.

Первый месяц после ЧП мы, командный состав, отслеживали транспорт из Украины и Белоруссии. Вернее, движения-то почти не было, дороги перекрыли военные: колонны тормозили, и они не могли продвигаться дальше в Москву. Машины и грузы, товары и продукты, проверялись на радиацию.

Если честно, были и такие офицеры, которые, как только нас подняли по тревоге, тут же удрали в отпуска. Их приходилось искать - прежде всего, чтобы сообщить, что они уволены из рядов армии. Со многими мы даже дружили, а вот не прошли они испытание опасностью и смертью.

Всякое бывает. Но именно такие страшные трагедии, думаю, и высвечивают истинную человеческую сущность. Хочешь понять для себя, кто ты есть, - найди свой Чернобыль. Мы с женой тоже в мае собирались в отпуск, уже и путевки были куплены, но пришла шифровка из Генштаба...

По прибытии в район аварии меня встретили два майора и сразу повезли на место. Научный центр близ Припяти разместился на территории танковой дивизии. Офицеры, генералы, ученые, все жили в обычных казармах, не требуя никаких привилегий.

На следующий день академик Валерий Легасов с армейского вертолета визуально оценил обстановку. Члены правительственной комиссии тоже поднялись в воздух. И вдруг они заметили, что ночью от саркофага идет странное фиолетовое свечение. Подумали, началась цепная реакция...

Легасов, первый замдиректора курчатовского Института атомной энергии, взял бронетранспортер и лично отправился к четвертому блоку - хотел понять, что происходит. Он тогда схватил очень большую дозу. Себя не пожалел, зато все замеры делал лично, не мог ни на кого положиться. Слава Богу, свечение оказалось не таким опасным - это было преломление излучений радионуклидов, а темнота давала такой необычный оттенок. А Валеры не стало ровно через два года после чернобыльской катастрофы, 27 апреля 1988-го.

Государственная комиссия размышляла, как уменьшить поток радиации. Летчикам приказали сбрасывать мешки с песком прямо в пылающую пустоту четвертого энергоблока. Ноу-хау, по-моему, было пустой тратой времени. Две недели летчики этим занимались. Внутри горел графит, все кипело! А пилоты выполняли тяжелую и опасную работу. Хотя им даже на полвертолета не положили свинцового листа. Так они и крутились над этим адом, набирая рентгены.

Я предложил принципиально иное решение: захоронить ядерный мусор. Заказать в Киеве сотню кубовых контейнеров, потом поднять на крышу и в них собирать ядерные отходы. Собрали. Закрыли. Увезли. Похоронили. Но мне сообщили, что подобная операция слишком трудоемкая и вряд ли осуществима в имеющихся реалиях, что в Чернобыль вот-вот приедет Горбачев - надо готовиться к его визиту...

Позже все ядерное топливо закрыли непроницаемым саркофагом. Подходит 30-летняя годовщина, стальные плиты и металлоконструкции трескаются, пора менять. Недавно украинцы бросили клич, что нужна помощь. Им, кстати, уже перечислили (это открытые сведения) сотни миллионов долларов. Интересно, дошли ли деньги до назначенной цели?

«Советский солдат выносливее робота»

Первоначально в ГДР заказали роботов, которые должны были очищать зараженную зону. Но те, как только попали в Чернобыль, сразу вышли из строя. 16 сентября 1986 года правительственная комиссия подписала постановление: для снятия вручную ядерного топлива привлечь к уборке солдат-срочников и тех, кто в запасе. Получается, ни один робот не был в состоянии заменить человеческих рук. Жаль, что резервов у нашего организма не так уж много. В Чернобыле работали буквально на износ.

Этот подвиг можно сравнить с войной - 3500 добровольцев немедленно откликнулись на призыв партии и государства, прибыли в Чернобыль, чтобы завершить первоначальную зачистку территории станции. Это были «партизаны» (запасники) Советской Армии. Всего за пять лет через очаг катастрофы прошло более 500 000 человек, что сопоставимо с наполеоновской армией. Но на крыше большинство парней побывали всего один - редко два раза в жизни.

Только трое москвичей Чебан, Свиридов и Макаров поднимались туда трижды. Их даже представили к званию Героя СССР, хотя никто его так и не получил.

Все трое уцелели - и то хорошо. Судьбы большинства, честно говоря, конкретно не отслеживал. Но знаю, что из бывших тогда на крыше лишь процентов пять умерли от болезней, напрямую связанных с облучением. Считаю это и своей заслугой. То, что сберегли молодых ребят для дальнейшей полноценной жизни.

Если бы делали без ума, то все рядовые были бы однозначно смертниками. Так же, как погибшие по глупости пожарные, которые сразу после взрыва, не подумав, тушили реактор практически голыми руками, не защищенные ничем, не контролируя уровень радиации. Одно дело - тушить свинарник, совсем другое - ядерный реактор. Верная смерть. Но это было в первый день неразберихи.

К моменту моего приезда в Чернобыль, по счастью, специалисты предприняли все, чтобы минимизировать вред здоровью. Людей берегли. Правительственная комиссия по ликвидации последствий заседала в помещении, полностью обитом свинцовыми листами. Я же потребовал от ее главы, зампреда Совета министров СССР Бориса Евдокимовича Щербины, чтобы эти листы сняли и дали как дополнительную защиту солдатам. Солдаты 25-й Чапаевской дивизии, как сейчас помню, нарезали их «рубашками» на грудь и спину, делали каски и плавки из свинца - как сами шутили «корзиночки для яиц». Молоденькие! Жить хочется, любить хочется... Еще поверх листов надевали рентгеновский фартук и две пары перчаток на руки, ну и трико под низ хэбэшное.

Вместе это весило 26 килограмм. И мы, соответственно, отбирали ребят посильнее, чтобы могли подняться на высоту в таком снаряжении. В группах по десять человек. Операторы выставили камеры на крышу, и на командном пункте можно было видеть на мониторе, что и где происходит. Солдат я тоже подводил к экрану, спрашивал: «Сынок, видишь, вон графит - он буквально впаян в кровлю, а ты берешь кувалду и его отбиваешь».

Ядерное топливо в твэлах - тепловыделяющих элементах на крыше - напоминало рассыпанные таблеточки аспирина. Я понимал, что солдатик, конечно же, хватит радиацию, но если подучить и он все сделает правильно, то для жизни это не опасно. Другого выхода просто не существовало. Обойтись совсем без человеческих рук было невозможно.

300 000 кубометров зараженной земли солдаты вывезли в десять специально оборудованных могильников. Сняли с поверхности 300 тонн ядерного горючего, обломки взрыва, ядерный графит, окись урана. Дозу военного времени ребята получали за две-три минуты работы в зоне. Максимум за пять минут. В крыше станции саперы сделали отверстие, поставили пожарную лестницу, у подножия которой находился офицер с секундомером. После инструктажа на командном пункте группа из пяти человек выскакивала на крышу и убирала радиоактивные материалы. По монитору мы следили, чтобы никто не свалился, не дай Бог, еще и в разлом реактора.

Мне сказали, руководить нужно именно из КП. А он за 15 километров от станции - и как я оттуда буду приказывать? Кричать по рупору, что ли? Разумеется, поехал в самое пекло. На 50-метровой высоте в третьем блоке ЧАЭС оборудовали мой командный пункт. Просидел там более трех месяцев, затем - лучевая болезнь, на два года лекарства, госпитали...

«Носом шла кровь, начиналась лучевая болезнь»

За Чернобыль я получил орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» II степени. С позолотой, эмалью и инкрустацией. А вот Героем Советского Союза не стал из-за своей прямолинейности.

Первый раз меня подавали в списки сразу после событий: работу нашу по снятию ядерного топлива принимала та самая правительственная комиссия по ликвидации последствий аварии. И вот мы сидим все вместе, дружно обедаем, а мне генерал-полковник Пикалов и говорит: «Ну, Николай Дмитриевич, ты у нас настоящий национальный герой». И тут же добавляет, а крыша, дескать, не везде вычищена гладко, есть огрехи. То есть, с одной стороны, вроде как и похвалил, а с другой...

Крыша! Им «показалось», что мы не чисто убрали крышу! Во-первых, мы все собрали, а затем еще и гидромониторами под высоким давлением смыли остатки. Все, что смогли в той ситуации, сделали.

Надо было, наверное, стерпеть критику, но я настолько перенервничал, что накричал на старшего по званию. «Берите метлы и сметайте сами, если вас что-то не устраивает». И бросил в сердцах ложку. Обед не получился.

Да, я не мог молча снести незаслуженное оскорбление моих солдат. Все чувства были обострены - так начиналась лучевая болезнь. Из носа и десен постоянно сочилась кровь, кожа на щеках рвалась от прикосновения бритвы... Через неделю после того обеда я свалился. По всем данным «хватанул» более 200 бэр облучения. Доза эта и теперь не отпускает.

Но, естественно, после скандала на правительственном обеде из списка Героев меня тихо убрали. Многие недоумевают: ну как же так, командовал операцией, а не имеешь звания. Я только развожу руками. Да, бывает и такое. Еще дважды меня представляли к высшей награде постфактум, но в итоге я ничего не получил. Объясняли в наградном комитете просто: у вас есть орден, зачем вам еще одна, пусть и золотая медаль?

Конечно, я немного обижен. С другой стороны, не званиями живет человек. Я ведь туда ехал не за наградами. Да что я - ни один рядовой солдат не получил у нас звания Героя СССР за Чернобыль. Эти чудо-богатыри, несколько минут находившиеся на крыше, рисковали всем. Они поступили как настоящие русские патриоты, взяли и спасли планету от гибели, разве такой подвиг можно оценить? Сейчас им уже за пятьдесят. Ровесники мне тогдашнему. Вы вот спрашиваете про главное в жизни... Уверен, для них главное - это Чернобыль. А что потом?

«Ждем приглашения в Кремль»

Сегодня тема чернобыльцев не самая популярная. Чиновникам проще считать, что ликвидаторов больше нет. Но в год 30-летия, я думаю, мы имеем право напомнить о себе. Вдумайтесь, идет уже к тому, что каждая страна будет отмечать «свой Чернобыль» самостоятельно. Украина, Белоруссия, Россия. Боролись со страшной бедой сообща, а теперь и носа друг к другу не кажем. Надо что-то менять. Нашим братьям-украинцам мы специально готовим письма-приглашения, белорусам тоже: не знаю, приедут ли...

Думаю, если бы такая катастрофа произошла не в СССР, а где-то еще, либо в более поздние времена, последствия были бы необратимыми. Взорвался бы не только четвертый энергоблок, в пожаре сгорела бы вся АЭС. И только наши советские люди, ценой своего здоровья, на голом энтузиазме, смогли «засыпать» этот ад.

В советские времена чернобыльцев носили на руках. Нам были благодарны за то, что мы спасли мир. После распада Союза привилегии разом закончились. Когда Путин пошел в президенты, мне предложили стать его доверенным лицом. Я дал согласие ради того, чтобы донести проблемы чернобыльцев. На первой же встрече Владимир Владимирович спросил прямо: «Дорогие мои доверенные лица, есть ли у вас какие-нибудь просьбы?» Я взял микрофон: «Меня привели сюда солдаты Чернобыля...» Путин навел порядок со льготами, но спустя пять лет чиновники придумали «монетизацию» - среди проигравших оказались и мы.

Говорят, сейчас тоже кризис - оттого по чуть-чуть и урезают социалку. Теперь те, кто подвергся воздействию радиации при аварии на Чернобыльской АЭС, будут платить не 50 процентов от стоимости электроэнергии, как раньше, а половину от норматива потребления. Это уже экономия, мягко говоря, не слишком заметная.

Неужели мы не заслуживаем к себе хотя бы толики уважения? Конечно, в юбилейном году мы соберемся, как обычно. Ждем, что пригласят в Кремль. В планах - провести международную научно-практическую конференцию. В Парке Победы на Поклонной горе правительства Москвы, МЧС и Минобороны России установили закладной камень памятника воинам-ликвидаторам. Концерты к памятной дате наверняка состоятся. А что дальше? Все эти значки юбилейные и аплодисменты, они уже надоели. Людей, реально жертвовавших собой, нужно наградить особо. Надеюсь, успею дождаться соответствующего президентского указа.