Николай михновский краткая биография. Безродный Е

Николай Михновский

Михновский Николай (1873-1924), из дворян Полтавской губернии. окончил юридический факультет Киевского университета. Политический деятель, публицист, идеолог украинского национализма, автор ряда политических трактатов. Один из лидеров Революционной украинской партии (РУП) и Украинской народной партии. Активный участник политической жизни на Украине в 1891-1918 годы. отошел от политики в конце 1918 года. Покончил жизнь самоубийством в советском Киеве.

Олесь Бузина о Михновском

Отец идеи украинской самостийности незадачливый адвокат Николай Михновский повесился на яблоне в Киеве в ночь с 3 на 4 мая 1924 года. Случилось это прямо в саду возле дома № 76 по тихой улице с жизнерадостным названием Жилянская, где он остановился в 10-й квартире у своих приятелей Шеметов, знавших его еще по дореволюционным временам.

По иронии судьбы, буквально в двух шагах от того места, где свел счеты с опостылевшей жизнью Михновский, - на перпендикулярной к Жилянской улице Паньковской - недавно поселился его старинный враг, еще один "батько" украинской независимости - фальшивый "перший президент" Украины Михаил Грушевский, слезно умоливший советское правительство впустить его из эмиграции на родину.

Двум великим украинцам, претендовавшим совсем недавно на первые посты в выдуманном ими государстве, жить в такой опасной близости друг от друга оказалось явно невозможно, и один из них решил уйти. Удалиться тихо. По-английски. Не прощаясь. Чтобы не напоминать в очередной раз невыносимую поговорку: "Где два украинца, там три гетмана".

Что думал Михновский, когда просовывал голову в петлю, накинутую на ветку, нам уже никогда не установить. Возможно, и помянул злобно Грушевского: на, мол, давись - "пануй" единолично над Украинской Социалистической Радянской Республикой - правда, под присмотром ГПУ, чтобы не начудил чего лишнего. Но факт остается фактом. В тот момент, когда длинный (под два метра ростом!), грузный, с отросшим после революции пузом Михновский повис на яблоне, ломая шейные позвонки (все очевидцы отметили потом его неестественно вывернутую голову), академик ВУАН Грушевский мирно почивал у себя в двухэтажном уютном домике, раздувая окладистую, как у раввина, седую бороду, сочным буржуазно-националистическим храпом.

Весна в том году выдалась необычайно холодная, поздняя. Снег начал таять только на исходе марта. А в начале мая, когда киевские сады стоят, по выражению поэтичных киевлян, "словно молоком облитые", они только вздымали к небу голые рога ветвей. И на одном из этих рогов висел Михновский - болтался гигантским вопросительным знаком ("Що ж наробили ви з МОЄЮ Україною?"), что, впрочем, совершенно никем не было замечено.

Город жил своей обычной жизнью. Домохозяйки, схватив корзинки, бежали с утра на Сенной и Житний базары за молоком и солеными огурчиками, которые привозили крестьяне из окрестных сел, а те, что жили на Татарке и Куреневке - на Лукьяновский рынок. Школьники спешили в школы. "Гегемон" революции - рабочий класс по гудку, как и при старом режиме, но за куда меньшие деньги (вот она заслуженная награда!), топал на завод "Большевик" - так переименовали победившие красные к 5-й годовщине революции акционерное общество "Киевский машиностроительный и котельный завод Гретера и Криванека". И только студенты начинали день весело - их уже с утра ждало ВИНО - Высший институт народного образования, помещавшийся в красном корпусе упразденного Университета Св. Владимира - у него безбожная власть в лютой злобе тоже экспроприировала имя, оставив только орденский цвет стен.

Название "обновленного" учебного заведения вызывало постоянные шутки - в 1926 году ему подыщут несколько более серьезную аббревиатуру - КИНО (Киевский институт народного образования). Но ехидные смешки все равно не утихнут. Тогда в 1933 году КИНО еще раз переименуют. В Киевский институт социального воспитания (КИСВ), что придало ему неуместную кошачесть. А потом в том же году (воистину, нет такого преступления, на которое не пошли бы "комуняки"!) расчленят этого "кота" надвое. Одной половинке присвоят имя Киевского педагогического института им. Горького, чтобы учеба медом не казалась, а другой - вернут, наконец, звание университета.

Все это я напоминаю только потому, что упокоившийся Михновский окончил в свое время именно университет Св. Владимира - его юридический факультет, не вынеся однако, из стен "альма матер" ни капли мудрости. Ибо, как говорится, университет может дать образование, но не ум, что биография нашего героя убедительнейшим образом и доказала, украсив ему горло пеньковым галстуком.

На низком левом берегу Днепра не построили еще ни одного уродливого спального района, заслонив небеса многоэтажными коробками. До самого горизонта простиралась синяя булгаковсая даль, из-за которой утром - с московского востока - вставало для Украины солнце. А на берегу правом Святошин был еще дачным пригородом, застроенным в русском стиле чудными деревянными домиками с резными окнами. И Пуща-Водица с прудами чистоты удивительной. А Жуляны - не аэродромом, а простым селом. И Борщаговка тоже. Там чухали с утра дремучее пузо дикие мужики - те самые, что перерезали в 18-м году гетманский офицерский отряд, остановившийся на ночлег. И всем им - и студентам, и домохозяйкам, и совслужащим, и мужикам - и заводам, и фабрикам, и Крещатику, и Пуще-Водице - не было ни малейшего дела до унылого висельника. Да и не могло быть. За годы гражданской войны город повидал столько трупов, что просто перестал ими интересоваться. Одним "жмуром" больше или меньше - какая разница, если совсем недавно они валялись прямо на площадях даже у самого памятника Богдану?

Безвременную кончину Михновского, сами того не осознавая, почтили только две киевские советские газеты - "Пролетарская правда" и "Більшовик". Скучные и официозные, они ничуть не напоминали увлекательную прессу погибшей дореволюционной эпохи. Гигантские простыни их страниц были заполнены в основном речами новых вождей, отчетами о чествованиях, съездах и партконференциях. От их чтения у обывателя сводило скулы - единственной отрадой могли служить разве что немногочисленные рекламные объявления о симфонических концертах или гастролях какого-нибудь театра лилипутов. Да еще - уголовная хроника, хладнокровно отмечавшая налеты и грабежи. В этот последний позорный раздел и попал после смерти наш герой.

На третий день после злополучного 4 мая "Пролетарская правда" в рубрике "Происшествия" как раз между заметками "Убийство бандита" и "Раскрыта кража" напечатала мелкими буквами: "В д. № 76 по Жилянской ул. повесился Мих. Михновский, 50 лет. Причины самоубийства не известны". (При этом журналисты перепутали имя покойного.) А газета "Більшовик" в разделе "Кримінальна хроніка" допустила опечатку уже в его фамилии: "Самогубство. В ніч з 3 на 4 травня по Жилянській вул. ч. 76 пом. 10 повісився гр. Ліхновський М. 50 років". Вслед за этим сразу шла заметка "Ограбування церкви".

Оба "некролога", если их так можно назвать, наглядно демонстрировали, насколько мало был известен главный самостийник широкой публике и новым хозяевам Киева. Взятые явно из одной и той же сводки сообщений, которые рассылала в прессу милиция, они трактовали "великого" Михновского только как обычного самоубийцу - мало различимого в толпе десяткой других самоубийц, незаметно покидавших бывшую столицу Древней Руси.

Знал бы демонстративный, самолюбивый Михновский, что все закончится так убого, и что даже фамилию его малограмотные репортеры изуродуют до неузнаваемости, поменяв "М" на "А", он, может, и передумал бы вешаться. Но, как гласит еще одна украинская поговорка: "Якби ж то знаття!".

В любом случае, поправить что-либо было уже поздно. Позвонок хрустнул, язык вывалился изо рта, съевшего и выпившего столько всего вкусного при жизни, - еще одна неоцененная жертва легла на алтарь нации. Простите, повисла над ним, как и хотел при жизни Михновский - раньше и, главное, ВЫШЕ всех.

Еще жив был Петлюра. Еще дегустировал эмигрантские французские супчики Винниченко. Еще не пристрелили в чекистском подвале Юрка Тютюнника. Не взорвали Коновальца. А Михновский уже стоял перед Высшим судом и сдавал главный экзамен по Закону Божию - предмету, по которому в гимназии у него имелась твердая "пятерка".

Тогда, чтобы получить по этой науке отличную оценку, необходимо было перечислить даже такие скучные подробности, сколько на небе ангелов ("Легион легионов или тьма тем"?) и в честь каких святых учреждены Государем Императором неприсутственные дни. Сегодня же требовалось всего лишь ответить чистосердечно: "Помнишь ли ты, раб Божий Николай, что самоубийство - величайший грех?" и как согласуются измышленные тобой десять националистических заповедей, особенно последняя: "Не бери собі дружину з чужинців" с христианским заветом: "Несть ни эллина, ни иудея"?

Впрочем, Бог из уважения к выдающимся заслугам покойного перед нацией, несомненно, должен был обратиться к нему на национальном языке. Не "раб Божий Николай", а "раб Божий Микола". А то Михновский, чего доброго, вообще отказался бы разговаривать с ним - строго по своей заповеди № 4: "Усюди і завсігди уживай української мови".

А дальше Господь всемилостивый, возможно, даже спросил бы нашего Миколу не без иронии (ибо и ирония ему не должна быть чужда, раз он вездесущ), но уже на государственном наречии имперской казармы и Академии наук, хорошо известному Михновскому не только по гимназии и университету, но и по многолетней службе в царском суде, где он годами держал дулю в кармане, не забывая разжимать пальцы в нужный момент, когда следовало расписаться за казенное жалование: "Куда желаете на выбор: в москальский рай с официантами-ангелами в косоворотках, разносящими расстегайчики и соленые рыжики на закуску к холодной водочке? Или - в строго украинский самостийный ад только для национально-сознательной публики - с чертями в шароварах и вышитых крестиком сорочках и тихим хором подчертков, распевающих: "Ще не вмерла Україна!"?

Не знаю, как вы, а я уверен, что Михновский выбрал бы национально-сознательный ад. Ведь недаром именно ему приписывали известную фразу: "Геть москалів з українських тюрем!"

Цитируется по кн.: Олесь Бузина. Союз плуга и трезуба. Как придумали Украину. Глава Самоубийство отца.

Николай Михновский принадлежал к старинному казацкому роду, корни которого прослеживаются с XVII века. Он родился в семье сельского священника в селе Туровка Прилукского уезда Полтавской губернии (теперь - Згуровский район Киевской области) в 1873 году. Детство его прошло среди украинской природы, народных песен, сказок и дум. Мировоззрение ребёнка сформировалось под влиянем отца, который воспитывал его в «самостийницком духе». Отец Николая, Иван, свято берёг национальные традиции и смело проводил богослужения на украинском языке.

Образование Николай Михновский получил в Прилукской гимназии. После её окончания, в 1890 году поступил на юридический факультет Киевского университета.

Участие в Братстве тарасевцев

Возрастание национального самоосознания украинцев в конце XIX века привело к резкому увеличению числа украинской интеллигенции. Старшее поколение отдавало приоритет в решении «украинского вопроса» культурно-образовательной проблеме, требование этого поколения сводилось к умеренным реформам, которые бы ликвидировали национально-культурные ограничения для украинцев в Российской империи. Революционно настроенную молодёжь привлекали идеи и идеалы социализма. Она считала, что национальное освобождение можно получить через освобождение социальное, через совместную борьбу наряду с другими нациями против существующего в России социального устройства. И неожиданно, в начале 1890-хх годов, в украинской интеллигенции появилось совсем новое течение. Её зажёг молодой человек, студент, который открыто бросил «божественный» в то время призыв к государственной независимости украинской нации. Он смело начал проповедывать, что только путь борьбы за получение государственной независимости является единственным путём, на который должен ступить украинский народ. Этот человек был Николай Иванович Михновский.

Ещё будучи первокурсником Университета Святого Владимира, Николай Михновский сумел присоединится к украинскому освободительному движению и стал членом «Молодой громады». Но культурная, аполитическая деятельность ему не нравилась. Радикально настроенный юноша искал сотоварищей по взглядам и в 1891 году вступил в тайную студенческую организацию. Первая украинская национальная организация с выраженными политическими целями была основана группой студентов Харьковского и Киевского университетов, которые летом 1891 года занимались перепиской на юге Киевской губерни, недалеко от могилы Тараса Шевченко. Именно там четверо молодых людей присягнули на верность Украине и основали тайное политическое общество, в честь великого поэта Т. Г. Шевченко назвав его «Братством тарасевцов».

Михновский, хотя и не был среди основателей данного Братства, очень быстро стал идеологом и проповедником Братства. Сам он, студент-редактор, занимался разработкой идеологической платформы под названием «Credo молодого украинца». «Братство тарасовцев» провозгласило своей целью борьбу за «самостоятельную суверенную Украину, соборную, целую и неподелённую, от реки Сян до Кубани, от Карпат до Кавказа, свободную, без пана и хама, без классовой борьбы, федеративную республику». Дальше речь идёт про пути достижения поставленной цели:

Дело «тарасевцев» казалось практически безнадёжным и невыполнимым в принципе, но Михновский решительно бросился в борьбу за распространение своих взглядов. Это были выступления человека другого мировоззрения, не популярного и не признанного большинством украинских политических деятелей. Пропаганда «тарасевцев» не имела заметного успеха. И тем не менее по всей Украине появились одиночные единомышленники, которые разделяли взгляды молодых «самостийников», притом не только среди студентов, но и среди крестьян, горожан, интеллигенции. Организация прекратила своё существование в 1893 году после того, как часть «тарасевцев» была арестована, а оставшиеся высланы в сёла.

Николаю Михновскому повезло избежать ареста. Он окончил обучение и начал работать в одной из адвокатстких контор Киева. Одновременно Михновский не прекращал социальную деятельность. В 1897 году он ездил во Львов, где установил тесные контакты с западноукраинскими деятелями и закупил большое количество запрещённых изданий, в том числе произведения Драгоманова и Франка. Полиция считала его «крайним по убеждениям украинофилом с грубыми и крайне несимпатичными методами и формами и направлением безусловно антигосударственным».

Харьковский период

В 1899 году Михновский переехал жить в Харьков, что было связано с личной драмой: влюбившись в жену своего начальника, он вместе с ней вынужден был покинуть Киев. Но родители были против. Брак не состоялся, и Михновский так и остался холостым. Он занялся адвокатской деятельностью, открыл собственную контору и быстро завоевал популярность как успешный адвокат. В 1906 году на так называемом Лубенском процессе двух украинских деятелей - братьев Шеметов - осудили на смертную казнь, но благодаря мастерскому таланту Михновского они были освобождены.

Энергично и быстро Николай Михновский завоёвывал авторитет среди украинской общественности Харькова. Уже в начале 1900 года студенческая общественность под его руководством дала в русифицированом Харькове праздничный концерт, посвящённый 100-летию «Энеиды» И. Котляревского. 19 и 26 февраля 1900 года Михновский выступал перед участниками Шевченковских праздников в Полтаве и Харькове, призывал к вооружённой борьбе за права украинского народа. Участники сборов встретили этот призыв скептически, но тем не менее была молодёжь, которая восторженно слушала речь.

Манифест «Самостоятельная Украина»

Приблизительно в то же время, в январе 1900 года, Николай Михновский в Харькове принял участие в создании Революционной Украинской партии (РУП) - первой украинской политической самостийницкой организации на Надднепрянской Украине. Её руководители предложили Михновскому представить свои идеи в отдельной брошюре. Она появилась в том же году под названием «Самостоятельная Украина» и была издана во Львове, тиражом 1000 экземпляров.

Какое-то время «Самостийна Украина» считалась программой РУП, но затем эта программа подверглась острой критике. Малороссийская интеллигенция приняла этот манифест крайне враждебно. Недовольство позицией Михновского началость и в самой РУП, поскольку «Самостийна Украина» не содержала социальной программы, тогда как члены РУП тяготели к социализму. В результате Михновского обвинили в шовинизме, чрезмерном радикализме, в «оригинальничаньи».

Несмотря на шквал критики в свой адрес, Николай Михновский в конце 1900 года, в ответ на запрет официальной власти сделать надпись на украинском языке на памятнике Котляревскому в Полтаве, от имени той же РУП написал «открытое письмо министру Сипягину», которое заканчивалось словами:

Создание Украинской народной партии (УНП)

В ответ на расширение в обществе марксистско-ленинских настроений, равнодушных к национальным потребностям порабощённых народов, Михновский развернул энергичную деятельность с консолидации сторонников идеи независимости. В 1902 году, когда в Революционной Украинской партии начали побеждать социалистические и автономистические тенденции, Михновский вместе с немногочисленными единомышленниками вышел из РУП и в начале 1904 года основал Украинскую народную партию (УНП), которая провозгласила своей целью борьбу за независимость Украины. Николай Михновский стал её проводником и главным идеологом, автором программы УНП и других партийных изданий, которые на длительный период стали основными для многих поколений украинских националистов.

Наибольшую популярность приобрёл своеобразный манифест самостийников «Десять заповедей УНП», написанный в 1903 году и широко известный не только на Украине, но и за её пределами. «Десять заповедей УНП» - один из самых острых документов самостийницкого движения, созданных Михновским. «Мы боремся против иностранцев не потому, что они иностранцы, а потому что они эксплуататоры», объяснял он свою позицию. Таким образом, национализм Михновского имел скорее оборонительный, защитный характер. Он был противодействием, запретом государственному шовинизму управляющей нации. Характерно, что такой же мысли придерживались большевики, лидер которых, Владимир Ленин, утверждал, что необходимо разделять национализм угнетённой нации и господствующей нации. Национализм первых несёт в себе позитивный заряд борьбы за национальное освобождение и может быть оправдан.

Несмотря на свою малочисленность, самостийники упорно искали путь до средств широкого влияния, используя подчёркивающие демонстрации и даже эпатажные формы и методы влияния. Это делалось с одной целью: быть национально осведомлённым, развивать чувство принадлежности к великому народу со славным прошлым, притянуть как можно украинцев к идее независимости Украины. Эти идеи Николай Михновский популяризировал в периодических изданиях, которые основывал с нескончаемой энергией, чихая на всякие административные запреты: «Независимая Украина» (1905), «Хлебороб» (1905), «Слобожанщина» (1906), «Сноп» (1912-1913).

Николай Михновский желал использовать все данные возможности для агитационной работы. Его усилиями в 1909 году было создано «третье Харьковское товарищество взаимного кредита». Эту организацию полиция оценивала как «легальное прикрытие групп украинцев», которые обсуждают политические вопросы. В 1912-1913 годах он активно работал в Харьковском товариществе имени Квитки-Основьяненко. Полиция небезосновательно подозревала Михновского и других членов УНП в использовании Товарищества для пропаганды самостийницких взглядов.

Террористическая деятельность

Ещё во время своего первого исторического выступления на тему необходимости вооружённой революционной борьбы за права украинского народа 19 февраля 1900 года, Николай Михновский с жаром говорил про «необходимость террористической акции». Естественно, что он стал на путь организации боеспособного украинского подполья.

В 1904 году, когда Россия праздновала 250-летие «воссоединения Малороссии и Великороссии», УНП в знак протеста решила подорвать в Харькове памятник Пушкину. В Киеве и Одессе планировалось взорвать памятники российским императорам (в Одессе - Екатерине Второй). Акцию в Харькове успешно осуществила подпольная боевая структура УНП «Оборона Украины» под предводительством Виктора Чеховского. На месте взорванного памятника Пушкину (пострадал пьедестал, сам же памятник стоит по сей день) были разбросаны листовки националистического характера с призывом «бороться за своё национальное освобождение». Тем не менее, теракт не возымел ожидаемого эффекта - реакция общества была отрицательной и даже орган РУП назвал исполнителей акции "кружком политических придурков".

Критика оппонентов Михновского

В своём стремлении дойти до народных масс, до широких слоёв украинской интеллигенции, самостийники должны были преодолевать отпор не только царской бюрократии и русифицированной культурной элиты. Как и раньше, они сталкивались с непониманием, а то и с открытой неприязнью со стороны и соцалистов, и умеренных украинских деятелей. Фактически им противостояли все остальные политические силы.

Михаил Грушевский видел в Михновском человека «со способностями и с ещё большими амбициями, с сильной склонностью к авантюризму, интригам и демагогии».

Симон Петлюра критиковал его на страницах издания «Украина», обвинял его в «ограниченности» и «узкости».

Владимир Винниченко в одном из своих ранних юмористических произведений «Умеренный и широкий» создал непривлекательный образ самостийника Данилы Неприкосновенного, в котором можно узнать черты Николая Михновского.

Галицкий общественный деятель русофильского направления Осип Мончаловский подверг резкой критике брошюру Михайла Михновского "Самостоятельная Украина" в ответной брошюре под названием "Мазепинство".

Вне узкого числа своих единомышленников Николай Михновский оставался нежелательным, непонятным и даже небезопасным. Но Николай Михновский не отступил на позиции «умеренного украинства».

Совершенно по другому воспринимали Михновского его друзья и единомышленники. Один из них, Николай Евтимович, так охарактеризовал его:

Деятельность на Донбассе

Последние пять-шесть лет перед Первой мировой войной Николай Михновский посвятил пропаганде национальных идей среди тех, кто были достаточно далеки от украинского движения, а именно среди промышленных и хлеборобских сёл Слобожанщины и Донецкого бассейна. Николай Михновский уже тогда понимал, что страны строятся не только национальной интеллигенцией, а прежде всего производящими классами, и организаторами крупных производств. Он и сам принял активное участие в организации соляной промышленности в Славянском районе на Донбассе. Под его влиянием немало рабочих приняли участие в украинском национальном движении. Так, сын и дочка известного организатора угольной промышленности в Донецком районе Алексея Алчевского под влиянием Михновского включились в национальное движение, а Христина Алексеевна стала одной из известных украинских поэтесс.

Начало Первой мировой войны

С началом Первой мировой войны Николай Михновский был на фронте, хотя сам, будучи давним врагом России, из идеологических принципов не воевал и очень быстро перевёлся в Киев, где затем служил в ранге поручика в Киевском военном окружном суде. Пребывая в новой среде и в новых условиях, у него возникла идея заложить фундамент новой будущей украинской армии. Он считал, что каждый воин российской армии, который является украинцем, должен считать себя воином будущей украинской армии. Зная и про то, какой размах и влияние имел легион Украинских сечевых стрельцов (УСС) по ту сторону фронта, Михновский намеревался инициировать создание украинских частей в царской армии, однако в ту пору его замысел не нашёл необходимой поддержки.

Период освободительной деятельности

После начала Украинской революции в 1917 году Михновский направил свой опыт по пропаганде и организаторские способности на общественно-политическую и военную деятельность. 15 марта 1917 года он собрал своих единомышленников и провозгласил создание альтернативной Центральной рады, которая бы ясно провозгласила свой курс на независимость Украины. Но перед Михновским сразу же встал острый вопрос: или продолжать одновременно с единомышленниками строить свою Раду с целью как можно быстрого провозглашения Украинского государства и напороться на обвинения в расколе «украинского лагеря», или присоединиться к легитимной Центральной раде - в надежде переубедить оппонентов в необходимости провозглашения независимости. В итоге был выбран второй вариант: в конце марта 1917 года «самостийники» Михновского вошли в состав Центральной рады. Это не решило ни одну из проблем: серьёзные расхождения во взглядах возникли уже во время написания первого соместного отзыва. Увидев, что в дискуссиях только тратится драгоценное время, Николай Михновский полностью себя посвятил созданию Украинского войска.

Создание украинского войска

По инициативе Николая Михновского в Киеве в марте 1917 года прошли три военных вече, последнее из которых ещё 11 марта одобрило решение про формирование Первого Украинского полка имени гетмана Богдана Хмельницкого. Украинские военные с энтузиатизмом откликнулись на идеи Михновского: они было готовы с оружием в руках бороться за независимость Украины - автономистов среди них практически не было.

16 марта 1917 года было создано товарищество «Украинский военный клуб имени гетмана Павла Полуботка», возглавлял его Николай Михновский. В этот же день военные Киевского гарнизона после доклада Михновского выбрали Украинский военный организационный комитет и приняли решение немедленно приступить к организации собственной национальной армии. Своим заданием комитет провозгласил украинизацию русской армии, то есть формирование в её составе украинских частей; создание в частях армии украинских общественных организаций; немедленное создание первого украинского полка. Об этом Николай Михновский говорил в своём эмоциональном разговоре ещё во время украинской манифестации 19 марта в Киеве.

Про деятельность Украинского военного организационного комитета Николай Михновский рассказывал на Украинском национальном конгрессе (6-8 апреля 1917 года). В то время комитет вёл переговоры с командованием российской армии о формировании двух украинских бригад. Конгресс выбрал Михновского членом Центральной Рады от Украинского военного клуба имени гетмана Павла Полуботка. На первом Всеукраинском съезде (5-8 мая 1917) Николай Михновский вошёл в состав Украинского генерального военного комитета (УГВК) - высшего военного органа на Украине в то время.

Конфликт с Центральной радой

Социалистическая национальная демократия Украины негативно относилась к созданию собственной армии, надеясь на то, что в «крайнем случае» народ сам соберётся в «народную милицию». Поэтому среди руководителей Центральной Рады усиливалось недоверие к Михновскому, популярность которого в армии возрастала не по дням, а по часам. Чувствуя недоверие со стороны лидеров украинского парламента, Николай Михновский вышел из состава УГВК, где фактически был лишён возможности влиять на разработку политического курса Центральной рады.

Но самостийники не сдавались. В июне 1917 года они сформировали военную часть, которая провозгласила себя Вторым украинским имени гетмана Павла Полуботка казачьим полком. Полк не был признан как российской властью, так и Центральной радой. Последнюю крайне испугано появление в Киеве самостийницкого войска. Владимир Винниченко посетил полк и призвал солдат вернуться в свои части и отправиться на фронт. УГВК дал распоряжение индедатской службе приостановить поставку продовольствия, мундиров, оружия.

Результат оказался прямо противоположным: полуботковцы попытались осуществить военный переворот с целью провозглашения независимой Украины Существовал план восстания, очевидно, разработанный самим Михновским, рискованный и в должной мере авантюристский. В ночь с 3 на 4 июля полк вышел из казарм, и захватил арсенал и центральную часть Киева. Но выступление не поддержала Центральная Рада, которая ещё надеялась получить украинскую автономию политическим путём. 6 июля повстанцы сложили оружие, часть из их была арестована. Военная прокуратура начала следствие, которое продолжалось вплоть до октября.

Прямых доказательств участия Николая Михновского в восстании не было. Его задержали, хотя следствие против него не велось. Небезопасного конкурента, «авантюриста», Центральной Раде надо было убрать из Киева. По просьбе Владимира Винниченко и Симона Петлюры военные под охраной жандармерии отправили его на Румынский фронт для прохождения службы. Точно так же, на фронте или в военных тюрьмах, оказалось и много других сторонников Михновского.

«Полтавский период»

На Румынском фронте Николай Михновский пребывал до Октябрьского переворота. На Украину он вернулся поздней осенью 1917 года, поселился на Полтавщине, где Лубенское земство его быстро выбрало мировым судьёй. В то время в регионе набирала силы новая политическая организация - Украинская демократическо-хлеборобская партия (УДХП), единая неосоциалистическая партия Украины. Её основателями были давние друзья Михновского - братья Владимир и Сергей Шеметы и известный историк и политический деятель Вячеслав Липинский. УДХП отстаивала государственную независимость Украины, республиканский государственный строй с возглавляемым страной Президентом и представительской властью Партия выступала за ликвидацию помещицких владений, но о отличие от эсеров, сохраняла возможность наличие частной собственности, и ориентировалась на мощное фермерское хозяйство. Николай Михновский начал склоняться к монархическому принципу организации власти на Украине, и теперь, отбросив в сторону социалистические иллюзии, связывал будущее Украины с реализацией демократическо-хлеборобской программы. Он ушёл в деятельность УДХП, надеясь расширить её влияние на всю Украину.

Участие в гетманском движении

Новая страница биографии Михновского началась после его переезда в Киев, который в тому времени уже оккупировала немецкая армия. УДХП, которая выступала с острой критикой политики Центральной Рады, поддержала государственный переворот 29 апреля 1918 года. Однако его отношения с гетманом Павлом Скоропадским тоже оказались непростыми.

В своих «Воспоминаниях» Павел Скоропадский упомянул, что все, кого он просил оценить Михновского, предостерегали, чтобы он в любой ситуации не приглашал Михновского на какую-либо должность у власти. Сам Скоропадский не мог понять, почему к Михновскому такое единодушное негативное отношение. Сам он «в Михновском ничего плохого не видел кроме его крайнего шовинистического украинского направления мысли». Несмотря на это, гетман серьёзно рассматривал Михновского как кандидатуту на пост премьер-министра Украинского государства. Ему импонировали антисоциалистические взгляды и признания им права крестьян на обладание частной собственности на землю. Не забыл Павел Скоропадский и того, что Украинская демократическо-хлеборобская партия сыграла большую роль в сбросе Центральной Рады.

Про эти события Скоропадский вспоминал так:

Однако, Павла Скоропадского убедили в конце концов не назначать Михновского премьер-министром, и он предложил ему должность «бунчужного товарища», то есть своего личного советника. От этого амбициозный Николай Михновский, естественно, отказался. Вместе с УДХП он стал в оппозицию к гетманскому режиму, однако, при этом, партия отказалась вступать в Украинский национальный союз, который готовил заговор против гетмана.

Николай Михновский приложил немало усилий, чтобы трансформировать гетманский политический режим в действительно народную украинскую власть. Он был автором серии документов с критикой состава власти и его политики, подчинённой непосредственно Гетману. Михновский входил в состав делегаций, которые обращались к немецкой оккупационной власти. Не доверяя социалистам, Николай Михновский, как и все хлеборобы-демократы, не поддерживал идею массового антигетманского восстания. Когда же оно началось и разгорелась борьба между республиканским войском Симона Петлюры и остатков гетманских вооружённых формирований, он был среди тех, кто выступал за примирение сторон, создание коалиционного украинского кабинета при сохранении гетманской власти. С таким предложением, составленным Михновским, в Одессу отправилась украинская делегация к руководству экспедиционных войск Антанты, которую возглавлял Шемет Сергей. Замысел состоял в том, чтобы союзники помогли в примирении сторон (делегация направилась с просьбой о посредничестве). Одновременно Михновский с той же целью выехал в Харьков, где пребывало одно из лучших формирований республиканских войск - Запорожский корпус. Но обе миссии окончились провалом.

Попытка свержения Директории УНР

Отношение Михновского к Директории было открыто негативным. Он предвидел, что социалистический режим своей экстремистской политикой приведёт к дальнейшей анархии в сельском хозяйстве и промышленности, развалу административного аппарата, распаду армии и сделает Украину бессильной перед большевистской Россией. В конце 1918 года - в начале 1919 года состояние УНР стало критическим. «Надо что-то делать! Иначе - конец Украине! Страна наша погибнет» - заявил на совете руководства УДХП Николай Михновский.

Хлеборобы-демократы разработали отчаянный план отстранения Директории от власти. Он состоял в том, чтобы с помощью двух наиболее боеспособных объединений украинской армии - Запорожского корпуса полковника Петра Болбочана и Корпуса Украинских сечевых стрельцов полковника Евгения Коновальца - установить на Украине военную диктатуру. Решение УДХП было однозначным - «Необходимо ехать к Болобчану. Единственная надежда на него».

Кроме этого, Михновский хотел предложить полковнику пополнить его военные части «добровольцами-хлеборобами», которых в то время насчитывалось примерно 3 тысячи. В дальнейшем УДХП после переговоров с «Союзом хлеборобов-собственников» высказали готовность собрать ещё примерно 40 тысяч человек. В основном это были представители украинских средних и мелких землевладельцев, которые понимали, что власть большевиков несёт им полное уничтожение.

Полный решимости и надежд, Николай Михновский даже не догадывался, что миссия к полковнику станет его последней политической акцией. Запорожский корпус он настиг аж в Кременчуге. На следующий день по приказу Петлюры Петра Болбочана арестовали. Николай Михновский заболел тифом и попал в больницу. Когда в город ворвались большевики, Михновского арестовали, однако быстро освободили по просьбам местной интеллигенции. Даже некоторые из большевиков помнили его выступления на судебных процессах в защиту крестьян. Позднее Михновский имел контакты с атаманом М. Григорьевым. Есть свидетельства, что ему принадлежало авторство главных обращений, с которыми атаман обращался к украинским крестьянам.

Последние годы жизни

Жизнь на Кубани

Тяжёлая болезнь подорвала здоровье Михновского. До этого же он был полностью исключён из политической жизни. Какое-то время жил на Полтавщине, затем, позже, опустошённый постоянными неудачами, истощённый физически и морально, разочарованный в украинской элите, которая выявила свою полную недееспособность, выезжает на Кубань. В 1920 году Николай Михновский оказался в Новороссийске, откуда напрасно пытался эмигрировать. Когда деникинцы под натиском Красной Армии эвакуировались по морю, Михновский попытался воспользоваться возможностью и выехать с ними, но его, как «известного непримиримого врага России», на корабль не взяли. Четыре года Николай Михновский жил на Кубани. Поселился в станице Полтавской, начал работать учителем, какое-то время служил в кооперации. Есть непроверенные данные, что он также преподавал в Учительском институте.

Примерно в то же время в станице начал формироваться Гайдамацкий полк, через некоторое время развёрнутый в Гайдамацкую дивизию. И хотя доказательств роли Михновского в формировании этой части нет, всё же сложно поверить, что он равнодушно наблюдал за этим украинским казацким движением. Тем более, что «это войско не хотело вместе с Деникином биться за Россию. Про московский путь… эти люди слышать не хотели» - свидетельствовал кубанский премьер Василий Иванис. Чувствовалось, что среди организаторов Гайдамацкой дивизии есть осведомлённый украинец с большим опытом организационной работы.

Возвращение в Киев

В 1924 году Николай Михновский вернулся в Киев, где был арестован органами НКВД. Сложно сказать, как велось следствие, было ли вообще открыто дело Михновского. Известно лишь то, что через несколько дней допросов он был освобождён.

Уже на следующий день, 3 мая 1924 года случилась трагедия: Николая Михновского нашли повешенным в саду Владмира Шемета. Среди украинской общественности и учёных долгое время длилась дискуссия по поводу причин смерти известного политического и общественного деятеля. Так, долгое время существовала версия, что смерть Михновского - дело рук НКВД. Однако эту версию опровергает свидетельство Ждана Шемета - сына Владимра Шемета, у которого проживал свои последние дни Михновский. В 1998 году Ждан Шемет впервые засвидетельствовал, что его отец нашёл в кошельке покойного записку с таким текстом:

«Хочу умереть своей смертью. Как в пословице: туда крутись, и сюда вертись, однако одинаково в голове смерть. Передайте мой привет тем, кто меня помнит. Ваш Коля».

В то время прошло уже два года, как на Украине установилась советская власть. Николай Михновский, который отдал более 30 лет жизни своей пятидесятилетней жизни борьбе за независимость Украины, с жалостью подводил черту под жизнью. Автор труда «Самостийна Украина - от Сана до Кавказа», который призвал к жизни тысячи борцов за независимость, и тем самым толкнул их на неминуемую смерть, вернувшись из Кубани в Киев, в полной мере осознал крах собственных идеалов, надежд и мыслей.

Украинская эмигрантская (и гетманская) пресса, которая в целом уважительно относилась к памяти Николая Михновского, отдала ему должное. На его примере служения Украине десятилетиями воспитывались поколения украинской молодёжи в Канаде, США, Аргентине, Бразилии, Австралии. А поскольку непросто воспитывать молодежь на примере самоубийцы, то тайну смерти Михновского «записали» на счёт НКВД.

Наследие

Судьбу Михновского трудно назвать счастливой. Всю жизнь ему пришось отстаивать идеи, которые не поддерживало большинство. Он был вынужден всё время идти «против течения». Он делал это с жаром, бескомпромиссно. Отличался неуступчивостью, упрямым характером. Получил стойкую репутацию сложного человека, с которым трудно общаться. Был раскритикован, высмеян, отторгнут. Чрезвычайная требовательность сужала круг его друзей: близким становился только тот, кто разделял его взгляды. Михновский оставил после себя совершенно небольшое очень творческое наследие. Его публицистика, политологические статьи и программные документы составляют только один небольшой том. И тем не менее эти работы составили целую эпоху в украинской социально-политической мысли.

Самый близкий друг Михновского, Сергей Шемет, позже вспоминал:

Сегодня официальная Украина не выделяет средств в честь Михновского, нет ни памятников, не мемориальных досок тому, кто всю свою жизнь отдал на борьбу за независимость - ни в Киеве, ни в Харькове, ни в Полтаве нет улицы, названной в его честь. Но в родном селе(Туровка) несколько лет тому назад стараниями сельского головы центральная улица была названа в честь Михновского. Есть улица Михновского и во Львове. Несколько лет назад Ждан Шемет показал место захоронения Михновского на Байковом кладбище и в 2008 году на могиле был установлен памятник.

Десять заповедей Украинской народной партии

Десять заповедей УНП наравне с брошюрой «Самостийная Украина» стали самым известным произведением и наследием Николая Михновского, который, без сомнения, оказал большое влияние на установление, развитие и формулирование украинского национализма. Разработаны эти заповеди были лично Н. Михновским в 1904 году как своеобразный партийный «кодекс чести» для членов УНП и желающих вступить в партию. Вот эти заповеди (дано в оригинале на украинском языке):

Одна, єдина, неподільна, від Карпат аж до Кавказу самостійна, вільна, демократична Україна - республіка робочих людей.
Усі люди - твої браття, але москалі, ляхи, угри, румуни та жиди - се вороги нашого народу, поки вони панують над нами й визискують нас.
Україна для українців! Отже, вигонь звідусіль з України чужинців-гнобителів.
Усюди й завсігди уживай української мови. Хай ні дружина твоя, ні діти твої не поганять твоєї господи мовою чужинців-гнобителів.
Шануй діячів рідного краю, ненавидь ворогів його, зневажай перевертнів-відступників - і добре буде цілому твоєму народові й тобі.
Не вбивай України своєю байдужістю до всенародних інтересів.
Не зробися ренегатом-відступником.
Не обкрадай власного народу, працюючи на ворогів України.
Допомагай своєму землякові поперед усіх, держись купи.
Не бери собі дружини з чужинців, бо твої діти будуть тобі ворогами, не приятелюй з ворогами нашого народу, бо ти додаєш їм сили й відваги, не накладай укупі з гнобителями нашими, бо зрадником будеш.

Украина

Примечания и ссылки

Источники информации

100 видатних українців. - К.: Видавництво Арій, 2006. - 496 с.
Міхновський М. І. Самостійна Україна. - К.: Діокор, 2002. - 80 с.
Павло Скоропадський: Спогади (кінець 1917 - грудень 1918) - К.: Київ - Філадельфія, 1995. - 493 с.
В.Сідак, Т.Осташко, Т.Вронська. Полковник Петро Болбочан: трагедія українського державника: Наукове видання. - К.: Темпора, 2004. - 416 с.: іл.
Мірчук П. Відродження великої ідеї. - Київ: Українська видавнича спілка, 1999
Д. І. Донцов. Рік 1918, Київ: Документально-художнє видання / Упоряд.: К. Ю. Галушко. - К.: Темпора, 2002. - 208 с.
Київ. Історична енциклопедія. 1917-2000 рр.

Николай Иванович Михновский (укр. Микола Іванович Міхновський; 31 марта 1873, село Туровка, Полтавская губерния - 3 мая 1924, Киев) - украинский адвокат, политический и общественный деятель, один из лидеров украинского национального движения конца XIX - начала XX века, сторонник идеи государственной независимости Украины, один из основоположников украинского национализма. Участвовал в создании первой политической партии Восточной Украины - Революционной украинской партии (РУП). Лидер Украинской народной партии (1902-1907), соорганизатор Украинской демократическо-хлеборобской партии (1917), член Братства самостийников.

Ранние годы

Николай Михновский принадлежал к старинному казацкому роду, корни которого прослеживаются с XVII века. Родился в семье сельского священника. Мировоззрение детей в семье формировалось под влиянием отца, который воспитывал их в «самостийницком духе». Отец Николая свято берёг национальные традиции и проводил богослужения на украинском языке.

Образование получил в Прилукской гимназии. В 1890 году поступил на юридический факультет Киевского университета.

Участие в Братстве тарасовцев

Рост украинского национального самосознания в конце XIX века привёл к расколу среди украинской интеллигенции. Старшее поколение отдавало приоритет в решении «украинского вопроса» культурно-просветительской деятельности, их требования сводились к умеренным реформам, которые бы устранили национально-культурные ограничения для украинцев в Российской империи. Революционно настроенную молодёжь, однако, привлекали идеи социализма. Они считали, что национального освобождения можно добиться через освобождение социальное, через совместную с другими народами борьбу против существующего в России социального устройства. В начале 1890-х годов, однако, в украинском национальном движении зародилось новое течение, выдвинувшее лозунг государственной независимости украинской нации. Именно Николай Михновский стал зачинателем этого течения.

Уже на первом курсе Михновский присоединился к украинскому освободительному движению и стал членом «Молодой громады». Но культурная деятельность, далёкая от политики, его не увлекала. В поисках сторонников радикально настроенный юноша в 1892 году вступил в тайную студенческую организацию. Первая украинская национальная организация с выраженными политическими целями была основана группой студентов Харьковского университета, которые летом 1891 года участвовали в проведении статистической переписи на Черкасщине, недалеко от могилы Тараса Шевченко. Именно там четверо молодых людей (в том числе В. Боровик и И. Липа) присягнули на верность Украине и основали тайное политическое общество, назвав его в честь великого поэта «Братством тарасовцев».

Михновский, присоединившийся к киевской ячейке организации в 1892 году, очень быстро стал идеологом и лидером Братства. Именно он как будущий юрист взял на себя разработку идеологической платформы, известной как «Credo молодого украинца». «Братство тарасовцев» провозгласило своей целью борьбу за «самостоятельную суверенную Украину, соборную, единую и неразделённую, от Сана до Кубани, от Карпат до Кавказа, свободную среди свободных, без пана и хама, без классовой борьбы, федеративную по своей сути».

Такими виделись пути достижения поставленной цели:

Наше поколение должно создать свою украинскую национальную идеологию для борьбы за освобождение нации и для создания своего государства… Будем жить своим умом, хотя бы он был и неотёсанным, мужицким, потому что иначе мы свой народ никогда не освободим. В противоположность московскому революционному интернационализму и социализму, наш путь идёт по линии индивидуализма и революционного национализма.

Дело «тарасовцев» казалось практически безнадёжным, и тем не менее у молодых «самостийников» по всей Украине появились единомышленники не только среди студентов, но и среди крестьян, горожан, интеллигенции. Организация прекратила своё существование в 1893 году после того, как часть «тарасовцев» была арестована, а оставшиеся высланы из городов.

известный украинский политический и общественный деятель, адвокат, публицист, основоположник, идеолог и лидер националистического украинского движения конца XIX - начала XX века, террорист, автор известной брошюры «Самостийная Украина», один из организаторов украинского войска