Реорганизация русской армии накануне первой мировой войны. Кризис вооружения Русской армии в Первой мировой войне
С одной стороны, в последние десятилетия существования Российской империи страна стремительно модернизировалась. С другой — ощущалась техническая отсталость, зависимость от иностранных технологий, импортных комплектующих. При внушительном парке авиации, например, практически отсутствовало производство авиадвигателей. При возросшей роли артиллерии оснащение российской армии орудиями и боеприпасами было явно недостаточным. В то время как немцы активно использовали для переброски войск разветвленную железнодорожную сеть, наши железные дороги не соответствовали потребностям огромной страны и ее армии. Имея серьезные успехи в войне с союзниками Германии — лоскутной Австро-Венгрией и турками, Россия проиграла практически все большие сражения с немцами и закончила войну с территориальными потерями и навязанным победителями Брестским миром. Потом рухнула и Германия, но быстро воскресла в качестве опасного, хорошо вооруженного и агрессивного противника. Однако уроки Первой Мировой были выучены. Понадобилось колоссальное напряжение первых пятилеток, чтобы СССР смог обеспечить энергетическую базу крупной военной промышленности, построить заводы и создать собственные системы вооружения, чтобы, хотя и ценой колоссальных жертв, но все же закончить войну в Берлине.
1. Самолет «Илья Муромец»
Накануне Первой Мировой войны Россия обладала внушительным парком военных самолетов (около 250 единиц), однако в основном это были модели, собранные по зарубежным лицензиям из иностранных комплектующих. Несмотря на общую слабость отечественного авиапрома тех лет, Россия построила самолет, побивший многие рекорды. «Илья Муромец» конструкции И.И. Сикорского стал первым в мире серийным многомоторным самолетом и первым тяжелым бомбардировщиком.
2. Линкор «Севастополь»
Поражение в Русско-японской войне серьезно ослабило Балтийский флот, из состава которого формировались эскадры для тихоокеанского театра военных действий. Россия предприняла огромные усилия для восстановления своего потенциала на Балтике накануне Первой Мировой. Одним из важных шагов в этом направлении стала закладка на верфях Санкт-Петербурга четырех линкоров типа «Севастополь». Эти корабли, построенные по образу английских дредноутов, обладали большой огневой мощью, имея на вооружении двенадцать 305-мм орудий в четырех трехорудийных башнях.
3. Револьвер «Наган»
«Наган» стал массовым оружием Русской армии в результате кампании по перевооружению, организованной правительством Российской империи в конце XIX века. Был объявлен конкурс, в котором соревновались в основном бельгийские оружейники. Конкурс выиграл Леон Наган, однако по условиям конкурса ему пришлось упростить свою модель и переделать ее на 7,62 мм — калибр «трехлинейки». В России выпускалась «офицерская» версия (с системой двойного взвода) и солдатская (упрощенная).
4. «Трехлинейка» 1891 года
В последней трети XIX века в Европе начался переход на магазинные винтовки, позволявшие увеличить скорострельность оружия. К этому процессу присоединилась в 1888 году и Россия, создав для перевооружения особую комиссию. Членом комиссии был начальник мастерской Тульского оружейного завода Сергей Мосин. Впоследствии созданная им «трехлинейка» конкурировала с винтовкой Леона Нагана, однако русская конструкция продемонстрировала большую надежность и была принята на вооружение.
5. 76-мм пушка образца 1902 г.
Скорострельная полевая пушка, одно из самых распространенных в Русской армии легких орудий, была разработана на Путиловском заводе Петербурга конструкторами Л.А. Бишляком, К.М. Соколовским и К.И. Липницким. В состав пехотной дивизии входила артиллерийская бригада из двух трехбатарейных дивизионов этих орудий. Иногда «трехдюймовка» применялась в качестве зенитки: на фото она установлена для стрельбы по аэропланам.
6. 122-мм полевая гаубица
Армейский корпус, имевший в составе две пехотные дивизии, располагал дивизионом легких гаубиц в количестве 12 орудий. Интересно, что на вооружение были приняты сразу две модели орудия данного типа — одно разработанное французской фирмой «Шнайдер» (с поршневым затвором, обр. 1910 г.), другое немецкой фирмы «Крупп» (с клиновым затвором, обр. 1909 г.). Кроме того, на вооружении Русской армии находились тяжелые 152-мм гаубицы.
7. Пулемет «Максим»
Легендарный британский пулемет поначалу был исключительно импортным изделием и стрелял 10,62-мм патроном от винтовки Бердана. Впоследствии его переделали под 7,62-мм «мосинский» патрон, и в этой модификации он был принят на вооружение в 1901 году. В 1904-м пулемет начали серийно выпускать на Тульском оружейном заводе. Одним из недостатков пулемета оказался тяжелый лафет, который в войсках порой заменяли более легкой платформой.
Забытые страницы Великой войны
Русская армия в годы первой мировой войны
Русская пехота
Накануне Первой мировой войны Российская императорская армия насчитывала 1 350 000 человек, после мобилизации численность достигла 5 338 000 человек, на вооружении было 6848 лёгких и 240 тяжёлых орудий, 4157 пулемётов, 263 самолёта, свыше 4 тысяч автомобилей. Впервые в истории России пришлось держать сплошной фронт протяжённостью 900 километров и глубиной до 750 километров и развернуть армию численностью более пяти миллионов человек. Война продемонстрировала множество нововведений: воздушные бои, химическое оружие, первые танки, и «окопную войну», сделавшую бесполезной российскую кавалерию. Однако самым главным было то, что война наглядно продемонстрировала все преимущества индустриально развитых держав. Российская империя с её относительно неразвитой по сравнению с Западной Европой промышленностью испытывала недостаток вооружений, в первую очередь так называемый «снарядный голод».
На 1914 год на всю войну было заготовлено всего 7 млн 5 тыс. снарядов. Их запасы на складах закончились через 4-5 месяцев боевых действий, в то время как российская промышленность произвела за весь 1914 год всего 656 тыс. снарядов (то есть, покрыв потребности армии за один месяц). Уже на 53-й день мобилизации, 8 сентября 1914 Верховный Главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич обращается непосредственно к императору: «Уже около двух недель ощущается недостаток артиллерийских патронов, что мною заявлено было с просьбой ускорить доставку. Сейчас генерал-адъютант Иванов доносит, что должен приостановить операции на Перемышле и на всем фронте, пока патроны не будут доведены в местных парках хотя бы до ста на орудие. Теперь имеется только по двадцать пять. Это вынуждает меня просить Ваше Величество повелеть ускорить доставку патронов». Характерны при этом были ответы Военного министерства во главе с Сухомлиновым, что «войска слишком много стреляют».
В течение 1915-1916 годов остроту снарядного кризиса удалось снизить благодаря увеличению собственного производства и импорту; за 1915 год Россия произвела 11 238 млн. снарядов, и импортировала 1 317 млн. В июле 1915 года империя переходит к мобилизации тыла, образовав Особое совещание по обороне страны. До этого времени правительство традиционно старается размещать военные заказы по возможности на военных заводах, не доверяя частным. В начале 1916 года Совещание национализирует два крупнейших завода Петрограда - Путиловский и Обуховский. На начало 1917 года снарядный кризис был полностью преодолён, и артиллерия располагала даже чрезмерным количеством снарядов (3 тыс. на лёгкое орудие и 3 500 на тяжёлое, при 1 тыс. в начале войны).
Автоматическая винтовка Фёдорова
На момент окончания мобилизации в 1914 году в армии насчитывалось всего 4,6 млн. винтовок при численности самой армии в 5,3 млн. Потребности фронта составили 100-150 тыс. винтовок ежемесячно при производстве на 1914 год только 27 тыс. Положение удалось исправить благодаря мобилизации гражданских предприятий и импорту. На вооружение поступали модернизированные пулемёты системы «Максим» и винтовки Мосина образца 1910 г., новые орудия калибров 76-152 мм, автоматы Фёдорова.
Относительная неразвитость железных дорог (на 1913 год общая продолжительность железных дорог в России уступает США в шесть раз) сильно мешала быстрой переброске войск, организации снабжения армии и крупных городов. Использование железных дорог в первую очередь для нужд фронта заметно ухудшило снабжение Петрограда хлебом, и стало одной из причин Февральской революции 1917 года (с началом войны армия забрала треть всего подвижного состава).
Из-за больших расстояний, по оценке германских экспертов на начало войны, русскому призывнику предстояло преодолеть в среднем 900-1000 км до места назначения, тогда как в Западной Европе эта цифра составляла в среднем 200-300 км. В то же время в Германии на 100 км² территории приходилось 10,1 км железных дорог, во Франции - 8,8, в России - 1,1; кроме того, три четверти российских железных дорог были одноколейными.
Согласно расчётам германского плана Шлиффена, Россия проведёт мобилизацию с учётом этих сложностей за 110 дней, в то время как Германия - всего за 15 дней. Эти расчёты были хорошо известны самой России и французским союзникам; Франция согласилась финансировать модернизацию российского железнодорожного сообщения с фронтом. Кроме того, в 1912 году Россия приняла Большую военную программу, которая должна была сократить срок мобилизации до 18 дней. К началу войны многое из этого ещё не было реализовано.
Мурманская железная дорога
С началом войны Германия блокировала Балтийское море, а Турция - черноморские проливы. Основными портами для импорта боеприпасов и стратегического сырья стал Архангельск, замерзающий с ноября по март, и незамерзающий Мурманск, на 1914 год ещё не имевший железнодорожного сообщения с центральными областями. Третий по важности порт, Владивосток, был слишком отдалён. Результатом стало то, что на складах этих трёх портов к 1917 году застряло значительное количество военного импорта. Одной из мер Совещания по обороне страны стала переделка узкоколейной железной дороги Архангельск-Вологда на обычную, что позволило увеличить перевозки в три раза. Также было начато строительство железной дороги к Мурманску, однако она была закончена только к январю 1917 года.
С началом войны правительство призвало в армию значительное количество резервистов, которые держались в тылу на время обучения. Серьёзной ошибкой стало то, что в целях экономии три четверти резервистов были размещены в городах, в расположении частей, пополнением которых они должны были стать. В 1916 году был проведён призыв старшей возрастной категории, которые давно считали себя не подлежавшими мобилизации, и восприняли её крайне болезненно. В одном только Петрограде и пригородах было размещено до 340 тыс. солдат запасных частей и подразделений. Они располагались в переполненных казармах, по соседству с гражданским населением, озлобленным тяготами военного времени. В Петрограде 160 тыс. солдат жили в казармах, рассчитанных на 20 тыс. При этом в Петрограде насчитывалось всего 3,5 тыс. полицейских и несколько рот казаков.
Уже в феврале 1914 года бывший министр внутренних дел П. Н. Дурново подаёт императору аналитическую записку, в которой заявляет, «в случае неудачи, возможность которой при борьбе с таким противником, как Германия, нельзя не предвидеть, социальная революция в самых крайних её проявлениях у нас неизбежна. Как уже было указано, начнётся с того, что все неудачи будут приписаны правительству. В законодательных учреждениях начнётся яростная против него кампания, как результат, которой в стране начнутся революционные выступления. Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги, единственные, которые могут поднять и сгруппировать широкие слои населения: сначала чёрный передел, а засим и общий раздел всех ценностей и имуществ. Побеждённая армия, лишившись к тому же за время войны наиболее надёжного кадрового своего состава, охваченная в большей её части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишённые действительного авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентские партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддаётся даже предвидению».
Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал-адъютант Алексей Алексеевич Брусилов (сидит) с сыном и офицерами штаба фронта
К зиме 1916-1917 годов паралич снабжения Москвы и Петрограда дошёл до апогея: они получали лишь треть необходимого хлеба, а Петроград, кроме того, - лишь половину требуемого топлива. Председатель Совета министров Штюрмер предлагает в 1916 году проект эвакуации из Петрограда 80 тыс. солдат и 20 тыс. беженцев, но этот проект так и не был реализован.
К началу Первой мировой войны изменился состав корпуса. Он стал включать вместо трёх лишь две пехотные дивизии, а конный казачий полк стал создаваться в военное время уже не при каждой пехотной дивизии, а при корпусе.
Зимой 1915/16 годов генерал Гурко провел реорганизацию вооруженных сил по тому же принципу, что за год до этого Германия, а потом и Франция. Только у немцев и французов в дивизиях стало по 3 полка, а в русских осталось по 4, но сами полки переводились с 4 на 3 батальона, а кавалерийские с 6 на 4 эскадрона. Это позволяло уменьшить накопление бойцов на переднем крае, снизить их потери. А ударная мощь дивизий сохранялась, поскольку у них оставалось то же количество артиллерии, а число пулеметных рот и их состав увеличивались, пулеметов в соединениях становилось в 3 раза больше.
Из мемуаров А. Брусилова: «На сей раз моему фронту были даны сравнительно значительные средства для атаки противника: так называемый ТАОН - главный артиллерийский резерв верховного главнокомандующего, состоявший из тяжелой артиллерии разных калибров, и два армейских корпуса того же резерва должны были прибыть ранней весной. Я вполне был уверен, что при той же тщательной подготовке, которая велась в предыдущем году, и значительных средствах, которые отпускались, мы не могли не иметь и в 1917 году хорошего успеха. Войска, как я выше говорил, были в твердом настроении духа, и на них можно было надеяться, за исключением 7-го Сибирского корпуса, который прибыл на мой фронт осенью из рижского района и был в колеблющемся настроении. Некоторую дезорганизацию внесла неудачная мера формирования третьих дивизий в корпусах без артиллерии и трудность сформировать этим дивизиям обозы ввиду недостатка лошадей, а отчасти и фуража. Сомнительным было также состояние конского состава вообще, так как овса и сена доставлялось из тыла чрезвычайно мало, а на месте не было возможности что-либо добывать, так как уже все было съедено. Прорвать первую укрепленную полосу противника мы, безусловно, могли, но дальнейшее продвижение на запад при недостатке и слабости конского состава делалось сомнительным, о чем я доносил и настоятельно просил ускоренно помочь этому бедствию. Но в Ставке, куда уже вернулся Алексеев (Гурко принял опять Особую армию), а также в Петербурге было, очевидно, не до фронта. Подготовлялись великие события, опрокинувшие весь уклад русской жизни и уничтожившие и армию, которая была на фронте. Во время Февральской революции, за день до отречения последнего российского императора Николая II, Петроградский совет издал приказ №1, отменявший принцип единоначалия в армии и учреждавший солдатские комитеты в воинских частях и на судах. Это ускорило моральное разложение армии, снижало её боеспособность и способствовало росту дезертирства».
Русская пехота на марше
Боеприпасов для предстоящего наступления было заготовлено столько, что даже при полной остановке всех российских заводов хватило бы на 3 месяца непрерывного сражения. Впрочем, можно вспомнить, что оружия и боеприпасов, накопленных к этой кампании, потом хватило на всю гражданскую, и еще остались излишки, которые в 1921 г. большевики отдали в Турцию Кемалю-паше.
В 1917 г. готовилось введение в армии новой формы одежды, более удобной и вместе с тем выполненной в русском национальном духе, что должно было дополнительно поднять патриотические настроения. Эта форма изготовлялась по эскизам знаменитого художника Васнецова, - для солдат вместо фуражек предусматривались остроконечные суконные шапки-«богатырки» (те самые, которые потом назовут «буденовками»), красивые шинели с «разговорами», напоминающими о стрелецких кафтанах. Для офицеров шились легкие и практичные кожанки (те, в которых будут вскоре щеголять комиссары и чекисты).
К октябрю 1917 года численность армии достигла 10 млн. чел., хотя на фронте находилось лишь около 20 % её общей численности. В ходе войны было мобилизовано 19 млн. человек - почти половина мужчин призывного возраста. Война стала тяжелейшим испытанием для армии. К моменту выхода из войны потери России убитыми превысили три миллиона человек.
Литература:
Военная история «Воениздат» М.: 2006.
Русская Армия в Первой мировой войне М.: 1974.
Изонов В.В. Подготовка русской армии накануне Первой мировой войны
// Военно-исторический журнал, 2004, №10, с. 34-39.
OCR, корректура: Бахурин Юрий (a.k.a. Sonnenmensch), e-mail: [email protected]
Вопросы подготовки русской армии к войне всегда
привлекали внимание исследователей, занимающихся
изучением военной истории России. Разумеется, в
одной статье нет возможности рассмотреть
избранную проблему во всей ее совокупности,
поэтому автор ограничивается особенностями
боевой подготовки частей и соединений, включая
профессионально-должностную подготовку офицеров
русской армии, накануне Первой мировой войны.
Боевая подготовка проводилась по определенному
плану, который предусматривал разделение
учебного года на два периода: зимний и летний.
Последние подразделялись на более мелкие. Для
обеспечения однообразия обучения разрабатывались
единые программы и издавались специальные
наставления{1}. Обучение солдат, прибывавших на
действительную службу, проходило в несколько
этапов. На первом этапе, продолжавшемся четыре
месяца, осваивалась программа молодого солдата.
Привитие профессиональных навыков начиналось с
одиночного обучения, которое включало строевую и
физическую подготовку, овладение оружием
(огневая подготовка, штыковой и рукопашный бой),
выполнение обязанностей одиночного бойца в
мирное время (несение внутренней и караульной
службы) и в бою (служба в дозоре, полевом
карауле, действия наблюдателя, связного и т.п.).
В последующие годы солдаты повторяли то, что они
изучали ранее.
Приказы требовали «при обучении нижних чинов,
будут то молодые, старослужащие, учебной и
других команд, придерживаться системы показа и
бесед»{2}. Главной задачей было «воспитание
солдата в преданности царю и своему долгу,
выработка в нем строгой дисциплины, обучение -34-
действию оружием и
развитие физических сил, способствующих
перенесению всех тягот службы»{3}.
Занятия молодых солдат проходили отдельно от
старослужащих{4}. Проводил их ротный командир,
иногда один из младших офицеров. К сожалению, до
Русско-японской войны 1904-1905 гг. в
руководящих документах по обучению солдат
обязанности младших офицеров не были определены,
поэтому они командовали взводами и полуротами
лишь на строевых занятиях, а по отношению к
новобранцам делали «только то, что прикажут»{5}.
Только в период военных реформ 1905-1912 гг.
резко возросла ответственность младших офицеров,
и они были непосредственно включены в процесс
обучения и воспитания своих подчиненных. Теперь
младшие офицеры в подразделениях непосредственно
занимались обучением рядовых и унтер-офицеров.
Этого требовал военный министр.
На период зимних занятий ротный командир выбирал
«учителей молодых солдат» из числа
унтер-офицеров или старослужащих из расчета один
на 6-10 новобранцев. «Дядьки» должны были
обладать многими качествами, среди которых:
«спокойствие, беспристрастие, добросердечность,
бескорыстность, наблюдательность»{6}. «Учителям
молодых солдат» предстояло научить новобранца
беречь свое здоровье, отучить от дурных
привычек, следить за тем, чтобы солдат получал
все виды довольствия и т.д.
Некоторые ротные командиры считали необходимым
подбирать для каждого новобранца двух учителей:
один преподавал бы только уставы и занимался с
солдатом в часы занятий, а другой - следил бы за
каждым шагом солдата в свободное от занятий
время. При выборе «учителей молодых солдат»
офицерам рекомендовалось, чтобы «один из них был
«инородец», которому можно было бы поручить его
земляков»{7}. Это, безусловно, значительно
облегчало одиночную подготовку солдат нерусской
национальности. Разделы курса обучения
новобранцев «распределялись между учителями в
зависимости от их способностей и нравственных
данных»{8}.
Впоследствии, в годы Первой мировой войны в
некоторых запасных частях формировались особые
команды «учителей молодых солдат». Перед ними
ставилась задача организовать занятия так, чтобы
«солдаты могли быть поставлены в строй через
шесть недель после начала их обучения, и никак
не позднее как через два месяца»{9}.
В ходе военных реформ 1905-1912 гг. принимались
решительные меры, направленные на
совершенствование физического воспитания в
войсках. Для достижения физического развития
военнослужащих учебные занятия (по гимнастике и
фехтованию) и физические тренировки стали
проводиться систематически. В зимний период
обучения занятия проводились ежедневно в течение
всей службы во всех родах войск, а в летнее
время, «когда люди и без того имеют много
физического труда», занимались ежедневно «лишь
по возможности»{10}. Продолжительность
ежедневных занятий была от получаса до часа.
В зимний период обучения, независимо от занятий
по одиночной подготовке солдата, считалось
необходимым поддерживать боевую готовность целых
частей, «для чего производить прогулки,
проездки, учения и маневры и маневрирования с
боевой стрельбой»{11}. Военнослужащие
специальных войск, таким образом, получали
практику и возможность «выработки практической
сноровки и наилучших дел технической работы
личного состава, обслуживающего полевые искровые
станции, придаваемые к крупным войсковым
соединениям»{12}. Как видим, подобная система
боевой подготовки в русской армии позволяла
систематически обучать одиночного солдата только
четыре месяца.
Второй этап обучения включал совместные действия
в составе отделения, взвода, роты и батальона.
Боевая подготовка летом осуществлялась в два
этапа. На первом проводились занятия по родам
войск: в пехоте
по-ротно – 6-8 недель, по-батальонно – 4 недели,
занятия в составе полков – 2 недели{13}.
Руководство военного ведомства требовало, чтобы
основное внимание при обучении уделялось
сознательному усвоению военнослужащими
приобретенных ими знаний, навыков и умений,
выработке у них сообразительности, выносливости,
стойкости и ловкости. Например, командующий
войсками Туркестанского военного округа генерал
от кавалерии А. В. Самсонов{14} для укрепления
здоровья, физического развития и ловкости,
необходимых для боевых действий, требовал в
летний период времени как можно чаще
организовывать в лагерях гимнастические игры с
выдачей призов, хотя бы недорогих»{15}.
Значительное место в системе обучения войск
летом занимала огневая подготовка. Считалось,
что пехота огнем своего ручного оружия должна
сама подготовить атаку, поэтому из каждого
солдата воспитывали хорошего стрелка. Обучение
стрельбе производилось на разные дистанции и по
разнообразным целям: одиночным и групповым,
неподвижным, появляющимся и движущимся. Цели
обозначались мишенями разных размеров и
имитировали залегших бойцов, артиллерийские
орудия, атакующую пехоту, конницу и др. Обучали
одиночному, залповому и групповому огню,
стрельбе на все дистанции до 1400 шагов, а до
400 шагов учили поражать любую цель одним-двумя
выстрелами. От офицеров требовали «при
подготовительных к стрельбе упражнениях и самой
стрельбе вести обучение таким образом, чтобы
нижние чины были ознакомлены со всеми видами
стрельбы и из-за укрытий»{16}. Так, во время
Первой мировой войны в бою под Гумбиненом 17-й
германский корпус понес 50 проц. потерь
исключительно от сильного ружейного огня 27-й
пехотной дивизии. Очевидцы, осматривавшие поле
боя, нашли массу германских солдат и офицеров,
пораженных винтовочными пулями в голову и
грудь{17}.
Второй этап летних занятий также включал «общие
сборы всех трех родов оружия» и делился на
четыре недели{18}. В силу целого ряда причин в
обучении войск совместным действиям принимали
участие далеко не все воинские части.
В зависимости от климатических условий
командующие войсками военных округов сами
определяли сроки перехода от зимних к летним
занятиям, а также время отдыха войск.
С 90-х годов
XIX
века в некоторых военных округах начали
проводить зимние подвижные лагерные сборы частей
различных родов войск. Учебный год заканчивался
проведением так называемых больших маневров.
Тактические учения и маневры приобрели особенно
большое значение в боевой подготовке войск в
связи с переходом к системе кадровой армии,
когда в соединения и части ежегодно стал
вливаться контингент необученных новобранцев. В
этих условиях сформировать части и соединения,
добиться их постоянной готовности можно было
только путем регулярного проведения учений и
маневров. Продолжительность батальонных маневров
составляла 1-2 суток, полковых маневров – 4-10
суток. На теоретические занятия отводилось не
более 10 проц. общего количества времени,
предназначенного для маневров{19}.
Кроме общевойсковых, практиковались санитарные,
крепостные, десантные (совместно с флотом)
учения и маневры, на которых более детально
отрабатывались специальные учебные задачи. В
1908 году были проведены десантные маневры
воинских частей Одесского военного округа и
морских сил Черного моря с целью «принести
пользу как сухопутным войскам, так и флоту,
показать его личному составу, как действовать
при выполнении всеми боевыми силами
Черноморского театра десантной операции»{20}. В
1913 году там же были проведены большие маневры
с последующей высадкой десанта в Одессе,
Севастополе и Батуми{21}. Подобные маневры вошли
в практику обучения армии и проходили ежегодно.
Командующие войсками военных округов учили части
и соединения на маневрах «только требованиям
решительного наступления»{22}. Проводились также
маневры, в которых принимали участие войска
одного или двух-трех военных округов. Из
наиболее массовых следует упомянуть маневры 1897
года под Белостоком, 1899 года в Варшавском
военном округе на р. Бзуре и 1902 года под
Курском, где участвовали войска четырех военных
округов. В 1903 году проводились крупные маневры
в Петербургском, Варшавском, Виленском и
Киевском военных округах. В 1912 году прошли
последние большие маневры в трех западных
приграничных округах и Иркутском военном округе.
В маневрах принимали участие 24 1 / 2
пехотные дивизии и 2 стрелковые бригады
{
23
}
.
В практике проведения маневров того времени было
много серьезных изъянов. «Атака против хорошо
организованной оборонительной позиции
безнадежна»{24} – так считал высший командный
состав русской армии, основываясь при этом на
опыте Русско-японской кампании, когда такие
позиции приходилось атаковать без численного
превосходства и без поддержки тяжелой
артиллерии. Во время маневров «после штурма
обороны» преследование противника не
проводилось.
Были и другие причины, наносившие большой ущерб
нормальному ходу боевой подготовки войск.
Рассмотрим главные из них. На собрании офицеров
Генерального штаба Варшавского военного округа
докладчик капитан И. Лютинский{25} отмечал, что
«до последней войны{26} на боевую подготовку
нижних чинов обращалось вообще мало внимания, а
на подготовку одиночного бойца и того
меньше»{27}.
В заключительной сводке комиссии, образованной
при штабе 2-й армии, воевавшей в Маньчжурии,
были вскрыты причины неудовлетворительной
подготовки солдат, среди которых: «1) малая
культурность контингента (громадный процент
неграмотных); 2) неправильная постановка
обучения солдата»{28}.
Фактически непрерывная подготовка проводилась в
течение курса обучения молодых солдат и первого
лагерного сбора. Все остальное время было занято
тяжелой караульной и внутренней службой и
работами в полковом хозяйстве. Причем зачастую
нагрузка была излишней. Например, командующий
войсками Одесского военного округа генерал от
кавалерии А.В. Каульбарс{29} при личной проверке
караулов в Николаеве убедился, что во многих
случаях пехота гарнизона охраняла пустые здания
различных ведомств.
Кроме того, в отчете об осмотре войск в 1907
году генерал-инспектор пехоты отмечал, что
«нельзя ожидать надлежащей подготовки молодых
солдат, если ротные командиры и офицеры будут
опаздывать на занятия или под различными
предлогами и вовсе на них не появляться...».
Существенный вред делу обучения солдат наносило
большое число неграмотных, призывавшихся в
войска. «Наделенный от природы, а также
историческим складом социально-экономического
быта русской жизни богатейшими духовными и
физическими силами, наш солдат, – отмечалось в
военной литературе, – к глубочайшему несчастью
нашей родины -35-, обречен судьбою уступать
другим в отношении умственного кругозора и
образовательной подготовки»{30}. В 1913 году
около трети призванных на военную службу были
неграмотными. Когда начались Первая мировая
война и всеобщая мобилизация, оказалось, что в
России 61 проц. призывников были неграмотными,
тогда как в Германии – 0,04 проц., в Англии – 1
проц., во Франции – 3,4 проц., в США – 3,8
проц., в Италии – 30 проц.{31}.
Ограниченность финансовых возможностей военного
ведомства не позволяла в рассматриваемый период
разместить войска в казармах, что, несомненно,
ухудшало боевую подготовку подразделений и
частей. С 1887 года сооружение казарменных
помещений было возложено на «войсковые
строительные комиссии», действовавшие на основе
утвержденного 17 января того же года «Положения
о постройке казарм распоряжением войскового
начальства хозяйственным способом»{32}. Несмотря
на огромные трудности, войсковые строительные
комиссии частично решили проблему строительства
казарм. В то же время это наносило ущерб боевой
подготовке войск.
Условия расквартирования оставляли желать
лучшего. Зачастую было невозможно вести
правильное обучение и воспитание войск при
неудовлетворительном гигиеническом
состоянии{33}.
В 1910 году на постройку отвечающих всем
требованиям казарм военному ведомству было
выделено в Европейской России и на Кавказе 4 752
682 руб., в Финляндии – 1 241 686 руб., в
сибирских округах – 9 114 920 руб.{34} Однако
финансирование казарменного строительства в
военном ведомстве по остаточному принципу не
позволило к началу Первой мировой войны
разместить войска в благоустроенных военных
городках, а личному составу заниматься на
подготовленных учебных полях и полигонах.
Еще более отрицательное влияние на ход боевой
учебы войск оказывали так называемые вольные
работы. «Мы всегда были бедные деньгами, а
поэтому на громадную армию отпускали совершенно
недостаточные средства, – писал военный министр
генерал-лейтенант А.Ф. Редигер{35}. – Поэтому
армия и должна была сама себя обслуживать и
даже, на вольных работах, сама зарабатывала себе
средства на свое пропитание и мелкие нужды
солдата»{36}.
Вольные работы были введены в
русской армии Петром
I
в 1723 году. Рядовым и унтер-офицерам было
разрешено наниматься на работы в местах
дислокации воинских частей, при этом «штаб-,
обер-, унтер-офицерам к такой работе, если сами
не пожелают, принуждения отнюдь не чинить»{37}.
При продолжительных сроках службы вольные работы
распространялись очень широко, так как при
довольно простой системе обучения нижних чинов
считалось, что ущерба боевой подготовке войск
они не причинят. Как правило, командир части или
подразделения, а иногда и фельдфебель заранее
подыскивал какие-либо работы на частном или
казенном предприятии или строительстве.
В защиту вольных работ раздавались единичные
голоса, доказывавшие, что работы эти позволяют
поддерживать связь солдата с землей, с деревней,
с производством и т.п.
Активным противником вольных работ был
главнокомандующий войсками гвардии и
Петербургским военным округом великий князь
Владимир Александрович{38}, приказом которого
вольные работы в округе в 1900 году были
«прекращены раз и навсегда»{39}. В 1906 году в
связи с сокращением сроков службы, улучшением
материального положения войск, увеличением
нижним чинам денежного содержания и усилением
требовательности к боевой подготовке войск
вольные работы были запрещены повсеместно{40}.
Огромный вред боевой подготовке наносила так
называемая хозяйственность. Перевооружение
армии, модернизация артиллерии в конце
XIX
– начале
XX
века требовали больших расходов. Войска были
вынуждены сами себя содержать. Приходилось
строить помещения, одевать и довольствовать
войска хозяйственным способом «без расходов от
казны».
Полковые хлебопекарни, сапожные мастерские,
шорни, столярные и плотничьи артели стали
отнимать «все силы войск и все внимание
начальников»{41}. Вся служба, в частности ротных
командиров, стала заключаться во всевозможных
покупках, проверке разных отчетностей.
«Драгоценное время, – писала газета, – тратится
на ведение прошнурованных, пронумерованных и
казенной печатью пропечатанных книг самого
разнообразного характера»{42}. Все помыслы и
устремления командиров были направлены на
хозяйственную часть. Например, командир 36-го
Сибирского стрелкового полка полковник Быков
одновременно получил благодарность «за
расположение
полка, содержащегося отлично и в полном порядке»
и замечание «за неудовлетворительную подготовку
обучения полка»{43}.
Отметим еще один момент, налагавший на армию
определенный отпечаток, – усиление ее
полицейских функций. Именно в конце
XIX
-начале
XX
века, в
годы царствования Николая
II
{44}
участие войск в подавлении народных восстаний
приобрело массовый характер. Военные газеты
писали: «Казармы опустели, войска живут по
деревням, по фабрикам, по заводам, военные
начальники сделались губернаторами»{45}.
Командирование войск по городам для оказания
помощи полиции, охраны железных дорог,
государственных учреждений и т.п. мешали
организации и проведению занятий по боевой
подготовке.
Инспектор кавалерии великий князь Николай
Николаевич{46} в отчете о деятельности инспекции
за 1905 и 1906 гг. подчеркивал, что «во многих
полках не имелось возможности в должной степени
подготовить новобранцев... и вообще вести
занятия правильно и систематически, как то
исполнялось до командировок»{47}.
Кроме того, много солдат находилось в служебных
командировках. Из строевых рот назначались
денщики не только для своего батальона, полка,
но и для офицеров, генералов и военных
чиновников различных высших штабов и управлений
до военного округа включительно. В 1906 году в
армии состояло 40 тыс. денщиков{48}. Даже после
введения нового положения о денщиках оставалось
около половины этого числа. Конечно, отрыв
солдат от учебы понижал уровень боевой
готовности.
Вопрос профессионально-должностной подготовки
офицерского состава русской армии вплоть до
начала Первой мировой войны оставался
нерешенным. Изданная в 1882 году Инструкция для
занятий с офицерами, представлявшая собой
программу тактической подготовки командных
кадров и просуществовавшая без изменения до 1904
года, уже не отвечала требованиям боевой
практики. В офицерской среде бытовало мнение,
что «теоретическая подготовка нисколько не
помогает разбираться в обстановке военного
времени, так как во время войны неизбежно
выводятся из равновесия духовные стороны
человека, благодаря чему многое из того, что
хорошо известно в мирное время, упускается из
виду с первым шагом в поле»{49}.
Кроме того, офицеры русской армии не отличались
хорошей физической подготовкой.
-36-
Перед Военным министерством была поставлена
задача ликвидировать эти недочеты. К началу
Первой мировой войны кое-что в этом направлении
было сделано. По указанию военного министра в
комитете по образованию войск была создана
«комиссия по выработке мер для обеспечения нашей
армии офицерским и командным составом
соответственно требованиям настоящей
службы»{50}. Комиссия пришла к единодушному
мнению о необходимости разработать новый
законодательный акт, который бы регламентировал
и направлял подготовку офицеров в войсках.
К 1909 году комитет по образованию войск
подготовил проект нового наставления для
офицерских занятий и передал его на рассмотрение
в военное ведомство. После рассмотрения на
Военном совете военный министр утвердил
документ. По новому наставлению обучение
офицеров частей состояло из трех главных
разделов: «занятий военно-научных, упражнений в
составе воинских частей и особых тактических
занятий (сюда же относилась военная игра)»{51}.
Командиры воинских частей на каждый учебный год
планировали занятия с офицерами на зимний и
летний периоды. Вся ответственность за
организацию и проведение занятий возлагалась на
командира части. Они проходили преимущественно в
часы занятий с нижними чинами и продолжались не
более 3 ч в день. Зимой они проходили 1 раз в
неделю, а в летний период только на частных
сборах не более 1 раза в 2 недели{52}.
Военно-научная подготовка офицеров, расширение
их военных знаний, знакомство с военной
литературой, тактико-техническими
характеристиками новой техники и вооружения
организовывались в той или иной степени в каждой
части. В соответствии с возможностями и наличием
средств в каждую библиотеку полка выписывали
военную литературу, а в офицерские собрания –
журналы и газеты. В то же время нельзя не
отметить, что библиотеки пополнялись литературой
плохо.
Военные беседы (сообщения или лекции)
проводились, как правило, при штабах воинских
частей и на них привлекались не только младшие
офицеры, но и начальники всех степеней как в
интересах развития дела, так и ради поддержания
их авторитета. Темы для бесед выбирались
«наиболее жизненные, ближе всего касающиеся
вопросов обучения и
воспитания
подчиненных, тактической подготовки различных
родов войск»{53}.
Для проведения бесед привлекались офицеры
Генерального штаба, военные инженеры и
представители полевой и крепостной артиллерии.
Особенно интересными были доклады офицеров,
имевших боевой опыт. Военные беседы обязательно
должны были заканчиваться обменом мнений по
изложенной проблеме{54}. Такая форма проведения
занятий способствовала совершенствованию
профессионально-должностной подготовки
офицерских кадров.
Следующим этапом подготовки офицеров были
тактические занятия. Обычно они велись
побатальонно под руководством командиров
батальонов. На занятиях офицеры упражнялись «в
решении задач по Строевому и Полевому уставам, в
чтении карт и планов, в решении тактических
задач на планах и в поле, производили различного
рода разведки, составляли описание маневров и
тактических учений и донесения»{55}.
Большое значение придавали оценке местности в
тактическом и инженерном отношении. Ведь «из
оценки должно быть видно, почему именно решающий
задачу остановился на данном решении, а не на
другом»{56}. Кроме того, офицеры привлекались к
участию в полевых поездках и военных играх.
На занятия по возможности приглашались офицеры
всех родов войск гарнизона. Опыт Русско-японской
войны показал, что «сквозь всю войну, хотя и не
резко, проглядывает отдельная мирно-учебная
жизнь всех трех родов оружия, которая во время
войны выражается в разрозненности действий
каждого из них и непонимании друг друга. Там,
где нужно бы ударить одним кулаком, каждый род
оружия работает по отдельности»{57}. Офицеры,
имевшие боевой опыт, считали, что совместные
занятия офицеров всех родов войск дают
возможность установить тесные взаимные контакты.
Командиры бригад, отдельных воинских частей,
начальники штабов дивизий ежегодно привлекались
к военной игре тактического характера под
руководством командиров армейских корпусов на
срок от 3 до 7 дней. Собирались старшие офицеры
в местах, указанных командиром корпуса, или при
штабах дивизий под руководством начальников
дивизий.
К военной игре теперь стали привлекаться и
начальники родов войск дивизий и корпусов. Они
участвовали в ней под руководством командующих
войсками военных округов или более старших
начальников.
До Первой мировой войны в штабе Киевского
военного округа обычно два раза в течение
каждого зимнего периода проводилась военная игра
офицеров Генерального штаба, которые вызывались
в штаб округа в две очереди{58}. Руководителем
был генерал-квартирмейстер
{
59
}
.
В ходе военной игры обозначались действия войск
округа и прибывших частей других округов
согласно разработанному на случай войны плану
стратегического развертывания.
Наряду с военной игрой часто проводились
крепостные и военно-санитарные игры{60}.
Командование крепостей считало желательным,
«чтобы офицеры крепостных саперных рот
привлекались к участию в крепостной игре, где
таковая производится совместно с прочими
офицерами гарнизона крепостей»{61}.
Принципиально новым содержанием наполнились
полевые поездки офицеров, которые имели цель:
«а) подготовить высших начальников к разрешению
стратегических задач преимущественно на
предполагаемом театре войны; б) утвердить в
строевых начальниках способность к быстрой
оценке тактического положения и свойств
местности; в) доставлять генералам, офицерам и
врачам практику в распоряжении войсками в поле,
не отвлекая для того войска от занятий»{62}.
Полевые поездки разделялись на дивизионные,
крепостные, корпусные и окружные. Для
совершенствования подготовки старших офицеров
кавалерийских частей и специальных войск в
дивизиях проводились специально-кавалерийские
поездки. Полевые поездки, как правило,
заканчивались проведением двухстороннего
маневра.
Корпусные, дивизионные и
специально-кавалерийские полевые поездки
проводились ежегодно, крепостные – в разное
время года, а окружные – по мере возможности
распоряжением командующего войсками с разрешения
военного министра. При этом, организуя полевые
поездки, командиры разных степеней учитывали
региональные условия проведения занятий.
Важным направлением в решении проблемы
профессионально-должностной подготовки
офицерских кадров были специальные занятия в
войсках. Например, в 1908/09 учебном году в
крепостных воздухоплавательных отделах в
специальных занятиях принимали -37- участие от
50 проц. офицеров в Ивангородской крепости, до
77 проц. в учебном воздухоплавательном парке, в
крепостных воздухоплавательных ротах, от 60
проц. офицеров в Варшавской крепости, до 62,5
проц. во Владивостоке, в полевых
воздухоплавательных батальонах, от 49,2 проц.
офицеров в 1 -м Восточно-Сибирском, до 82,2
проц. в 3-м Восточно-Сибирском{63}. На
специальных занятиях в воздухоплавательных
частях офицеры поднимали и опускали воздушные
шары и аэростаты, осуществляли свободные полеты,
доставляли на воздушных шарах секретные пакеты,
пролетали над городами, фотографировали железные
дороги, крепости, проводили метеорологические
наблюдения и др.{64} В течение учебного года
офицеры совершили 55 полетов, из них 5 ночных и
6 зимних.
Офицеры рот искрового телеграфа на специальных
занятиях разрабатывали вопросы укладки приборов
станции на двуколке для пехоты, кавалерии и
артиллерии, настраивали станции на определенную
длину волны, усовершенствовали некоторые
механизмы системы искрового телеграфа и др.{65}
Военный министр требовал от офицеров знакомиться
с военным прогрессом в больших армиях, изучать
на практике со своими частями все новые приемы
применения военной техники{66}.
Тенденция к качественному улучшению
профессионально-должностной подготовки в
войсках, имевшая место в изучаемый период, была
связана с проведением некоторых мероприятий
Военного министерства. Накануне Первой мировой
войны главнокомандующий войсками Кавказского
военного округа во всеподданнейшем докладе
отмечал: «...могу засвидетельствовать повышение
качественности и интенсивности работы
офицерского состава, что, конечно, следует
объяснить повышением служебных требований и
улучшением материального положения
офицеров»{67}. Кроме перечисленных занятий,
офицеры совершенствовали свои знания, участвуя в
качестве начальников различных степеней в
комиссиях по контролю за занятиями в
подразделениях и воинских частях.
Наряду с подготовкой младшего офицерского
состава военное ведомство впервые пыталось
принимать меры к повышению военных знаний
старших и высших офицеров. С целью обмена опытом
по различного рода вопросам
оперативного
искусства и тактики ежегодно в штабах военных
округов проводились лекции, сообщения,
беседы{68}.
Для практического ознакомления с новейшими
артиллерийскими системами начальники дивизий,
командиры бригад, начальники штабов корпусов и
дивизий командировались один раз в четыре года
на три недели на армейские полигоны{69}.
Несмотря на предпринятые меры, общевойсковые
командиры недостаточно эффективно использовали
возможности артиллерии на учениях и маневрах.
«Войсковые начальники забывают об артиллерии, –
писал в военном журнале артиллерийский офицер, –
когда им приходится руководить действиями отряда
из всех родов оружия»{70}.
Никаких других школ и курсов усовершенствования
профессионально-должностной подготовки
командиров полков, начальников дивизий и
командиров корпусов не существовало. И даже в
офицерской среде бытовало мнение, что «в нашей
армии достаточно получить полк или высшую
командную должность, чтобы совершенно обеспечить
себя от каких бы то ни было дальнейших
требований в теоретической подготовке по военным
наукам. С того времени все сводится только к
практике, и если кто не занимается добровольно,
то он может даже совсем поглупеть, и тем легче,
что это нашими уставами, кажется, не
возбраняется»{71}.
Как видим, профессионально-должностная
подготовка старших офицеров от командира полка
до командира корпуса оставалась весьма
ограниченной. Высший командный состав встретил
Первую мировую войну, не имея достаточной
практики управления войсками в боевых условиях.
О том, насколько была готова Россия к войне в
плане боевой готовности, свидетельствовал
русский и советский военный историк
A
.
M
.
Зайончковский{72}: «В общем, русская армия
выступила на войну с хорошими полками, с
посредственными дивизиями и корпусами и с
плохими армиями и фронтами, понимая эту оценку в
широком смысле подготовки...»{73}.
Это слабое место не укрылось от зоркого,
холодного взгляда вероятного противника.
Характеризуя армии будущих своих противников,
германский генеральный штаб подметил невысокое
качество подготовки наших войсковых объединений.
«Поэтому при столкновении с русскими, –
констатировалось в 1913 году в ежегодной
докладной записке, – германское командование
может осмелиться на маневры, которые оно не
позволило бы себе против другого равного
противника»{74}.
Русской армии пришлось переучиваться в ходе
войны.
Примечания
{1} См.: Бескровный Л.Г.
Очерки по
источниковедению военной истории России. М.,
1957.
{2} Строевой офицер. 1909. 13 янв.
{3} Наставление для обучения нижних чинов
пехоты. СПб., 1907. С. 3.
{4} См.: Арехов К.А.
Программа занятий с
молодыми и старослужащими. Могилев-Подольский,
1907. С. 4.
{5} Военный голос. 1906. 19 мая.
{6} Измаилович В.
Как обучать молодых
солдат: Советы учителю-дядьке. СПб., 1902. С. 2.
{7} Бутовский Н.
О способах обучения и
воспитания современного солдата: Практические
заметки ротного командира. СПб., 1908. Т. 1. С.
19.
{8} Практика воинского воспитания. 1908. 1 февр.
{9} Российский государственный
военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 329. Оп.
1.Д. 53.Л.45.
{10} Наставление для обучения войск гимнастике.
СПб., 1910. С. 10.
{11} Строевой офицер. 1910. 28 окт.
{12} Архив Военно-исторического музея
артиллерии, инженерных войск и войск связи (ВИМАИВ
и ВС). Инж. док. ф. Оп. 22/277. Д. 2668. Л. 36.
{13} См.: Положение об обучении войск всех родов
оружия. СПб., 1908.
{14} Самсонов Александр Васильевич
(1859-1914) – генерал от кавалерии. Участник
русско-турецкой (1877-1878), Русско-японской
(1904-1905) войн. В 1909-1914 гг. – командующий
войсками Туркестанского военного округа. В
начале Первой мировой войны командовал 2-й
армией Северо-Западного фронта.
{15} Приказ войскам Туркестанского военного
округа № 310 от 1909 г.
{16} Приказ войскам Туркестанского военного
округа № 265 от 1908 г.
{17} См.: Зайончковский
A
.
M
.
Мировая война. М., 1939.
{18} РГВИА. Ф. 868. Оп. 1. Д. 820. Л. 24.
{19} См.: Циркуляр Главного штаба № 63 от 1909
г.
{20} Российский государственный архив
Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 609. Оп. 1.
Д. 64. Л. 4 об.
{21} См.: там же. Ф. 418. Оп. 1. (Т. 2). Д. 784.
{22} Приказ по войскам Московского военного
округа № 625 от 1907 г.
{23} Всеподданнейший отчет о действиях -38-
Военного министерства за 1912 г. СПб., 1916. С.
15.
{24} Российский государственный военный архив (РГВА).
Ф. 33987. Оп. 3. Д. 505. Л. 248.
{25} Лютинский И. –
капитан Генерального
штаба, накануне Первой мировой войны служил в
Варшавском военном округе.
{26} Имеется в виду Русско-японская война
1904-1905 гг.
{27} Лютинский И.
Последовательность в
деле боевой подготовки. Варшава, 1913. С. 1.
{28} РГВИА. Ф. 868. Оп. 1. Д. 714. Л. 675.
{29} Каульбарс Александр Васильевич
(1844-1929) – генерал от кавалерии. Участник
русско-турецкой (1877-1878), Русско-японской
(1904-1905), Первой мировой (1914-1918) войн. В
1905-1909 гг. – командующий войсками Одесского
военного округа.
{30} Грулев М.
Злобы дня нашей армии.
Брест-Литовск, 1911. С. 74.
{31} Чернецовский Ю.М.
Россия и Советский
Союз в мировой политике
XX
в. СПб., 1993. Ч. 1. С. 81.
{32} Российский государственный исторический
архив (РГИА). Ф. 1394. Оп. 1.Д.41.Л. 115.
{33} РГВИА. Ф. 1. Оп. 2. Д. 84. Л. 3.
{34} Там же. Д. 106. Л. 30 об.
{35} Редигер Александр Федорович (1854-1920) –
генерал от инфантерии. Участник русско-турецкой
войны (1877-1878). В 1905-1909 гг. – военный
министр.
{36} РГВИА. Ф. 280. Оп. 1. Д. 4. Л. 100.
{37} Военная энциклопедия / Под ред. В.Ф.
Новицкого и др. СПб., 1911. Т. 7. С. 30.
{38} Романов Владимир Александрович
(1847-1909) – великий князь, генерал от
инфантерии. Участник русско-турецкой войны
(1877-1878). В 1884-1905 гг. – командующий
войсками гвардии и Петербургского военного
округа.
{39} Приказ по войскам гвардии и Петербургскому
военному округу № 20 от 1900 г.
{40} Приказ по военному ведомству № 23 от 1906
г.
{41} Военная газета. 1906. 8 июня.
{42} Новое время. 1908. 20 дек.
{43} Приказ войскам Приамурского военного округа
№ 187 от 1911 г.
{44} Николай
II
(Романов Николай Александрович)
(1869-1918) – последний российский император
(1894-1917). С 1915 г. – Верховный
главнокомандующий.
{45} Военный голос. 1906. 4 мая.
{46} Романов Николай Николаевич (Младший)
(1856-1929) – великий князь, генерал от
кавалерии. Участник русско-турецкой войны
(1877-1878). С началом Первой мировой войны
назначен Верховным главнокомандующим. В
1915-1917 гг. – наместник Кавказа и
главнокомандующий Кавказским фронтом.
{47} РГВИА. Ф. 858. Д. 811. Л. 42.
{48} Армия. 1906. 1нояб.
{49} Разведчик. 1903. № 664
{50} РГВИА. Ф. 868. Оп. 1. Д. 713. Л. 106-108.
{51} Там же. Д. 830. Л. 329.
{52} Там же. Ф. 868. Оп. 1. Д. 830. Л. 329.
{53} Там же. Ф. 1606. Оп. 2. Д. 666. Л. 26.
{54} Там же. Ф. 868. Оп. 1. Д. 713. Л. 23 об.
{55} Архив ВИМАИВ и ВС. Инж. док. ф. Оп. 22/554.
Д. 2645. Л. 78-80 об.
{56} Там же. Оп. 22/575. Д. 2666. Л. 42.
{57} Тарасов М.
Наши офицерские школы //
Вестн. Офицерской стрелковой школы. 1906. № 151.
С. 80-81.
{58} Бонч-Бруевич М.Д. Драгомиров о боевой
подготовке офицеров. М., 1944. С. 16.
{59} Генерал-квартирмейстер – начальник
оперативного отдела штаба.
{60} Приказ по военному ведомству №511 от 1911
г.
{61} Архив ВИМАИВ и ВС. Инж. док. ф. Оп. 22/555.
Д. 2646. Л. 80 об.
{62} Наставления для офицерских занятий. СПб.,
1909. С. 37.
{63} Архив ВИМАИВ и ВС. Инж. док. ф. Оп. 22/460.
Д. 2462. Л. 5-6 об.
{64} Там же. Л. 10-29.
{65} Там же. Л. 81-95.
{66} РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 654. Л. 10.
{67} Там же. Ф. 1. Оп. 2. Д. 689. Л. 8.
{68} РГВИА. Ф. 868. Оп. 1. Д. 830. Л. 328 об.
{69} Приказ по военному ведомству № 253 от 1909
г.
{70} Незнакомство общевойсковых начальников с
употреблением современной артиллерии//Вестник
Офицерской артиллерийской школы. 1912. № 3. С.
65.
{71} Розеншильд-Паулин А.Н.
Боевая
подготовка личного состава армии. СПб., 1907. С.
7-8.
{72} Зайончковский Андрей Медардович
(1862-1926) – российский военный историк,
генерал от инфантерии. Участник Русско-японской
войны (1904-1905). В Первую мировую войну –
командир пехотной дивизии и армейского корпуса,
командующий Добруджанской армией. Автор трудов
по истории Крымской и Первой мировой войн.
{73} Зайончковский
A
.
M
.
Мировая война 1914-1918 гг. В 4 т. М. , 1938.
Т. 1.С. 23-24.
{74} РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 505. Л. 246. -39-
В начале ХХ века одним из направлений внешней политики Российской империи было получение контроля над черноморскими проливами Босфор и Дарданеллы. Вступление в Антанту в 1907 году могло решить этот вопрос в условиях войны с Тройственным союзом. Говоря кратко о России в Первой Мировой войне, надо сказать, что это был единственный шанс, когда эта проблема могла быть решена.
Вступление России в Первую Мировую войну
28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила Сербии войну. В ответ на это Николай II подписал указ о всеобщей мобилизации три дня спустя. Ответными действиями отметилась Германия, объявив войну России 1 августа 1914 года. Именно эта дата считается началом участия в мировой войне России.
По всей стране наблюдался общий эмоциональный и патриотический подъем. Люди шли добровольцами на фронт, в крупных городах проводились демонстрации, имели место немецкие погромы. Жителями империи были высказаны намерения вести войну до победного конца. На фоне общенародных настроений Санкт-Петербург был переименован в Петроград. Экономика страны постепенно стала переводиться на военные рельсы.
Вступление России в Первую Мировую войну отвечало не только идее защитить балканские народы от внешней угрозы. У страны были и свои цели, главной из которых было установление контроля над Босфором и Дарданеллами, а также присоединение Анатолии к империи, так как там проживали армяне-христиане в количестве более миллиона человек. Кроме того, Россия желала объединить под своим началом все польские земли, которыми в 1914 году владели противники Антанты - Германия и Австро-Венгрия.
Боевые действия 1914-1915 годов
Начать боевые действия пришлось форсированными темпами. Немецкие войска наступали на Париж и чтобы оттянуть часть войск оттуда, на Восточном фронте пришлось развернуть наступление двух русских армий в Восточной Пруссии. Наступление не встречало никакого сопротивления, пока сюда не прибыл генерал Пауль фон Гинденбург, который наладил оборону, а вскоре и вовсе окружил и разбил армию Самсонова, а после заставил отступить Рененкампфа.
ТОП-5 статей которые читают вместе с этой
На юго-западном направлении в 1914 году ставка провела ряд операций против австро-венгерский войск, заняв часть Галиции и Буковины. Таким образом, Россия сыграла свою роль в спасении Парижа.
К 1915 году начала сказываться нехватка вооружения и боеприпасов в русской армии. Вкупе с большими потерями, войска начали отступление на восток. Немцы рассчитывали в 1915 году вывести Россию из войны, перебросив сюда основные силы. Оснащенность и численность германской армии заставила наши войска к концу 1915 года покинуть Галицию, Польшу, Прибалтику, Беларусь и часть Украины. Россия оказалась в крайне тяжелом положении.
Мало кто знает о героической обороне крепости Осовец. Малочисленный гарнизон крепости долгое время оборонял ее от превосходящих германских сил. Крупнокалиберная артиллерия не сломила дух русских солдат. Тогда враг решил предпринять химическую атаку. У русских воинов не было противогазов и почти сразу белые рубашки окрасились кровью. Когда немцы пошли в наступление, их встретили штыковой контратакой защитники Осовца, все в окровавленных тряпках, закрывающих лица и хрипящие кровью крики «За Веру, Царя и Отечество». Германцы были отброшены, а эта битва вошла в историю как «Атака мертвецов».
Рис. 1. Атака мертвецов.
Брусиловский прорыв
В феврале 1916 года, имея явное преимущество на востоке, Германия перебросила основные силы на Западный фронт, где началась битва при Вердене. К этому времени экономика России полностью перестроилась, на фронт стала поступать техника, вооружение, боеприпасы.
России вновь пришлось выступать помощницей своим союзникам. На русско-австрийском фронте генералом Брусиловым началась подготовка к широкомасштабному наступлению с целью прорвать фронт и вывести Австро-Венгрию из войны.
Рис. 2. Генерал Брусилов.
Накануне наступления солдаты занимались рытьем траншей в сторону позиций неприятеля и их маскировкой, чтобы максимально приблизиться к ним перед штыковой атакой.
Наступление позволило продвинуться на десятки, а местами и сотни километров на запад, но главная цель (разбить армию Австро-Венгрии) так и не была решена. Зато немцы Верден так и не смогли взять.
Выход России из Первой Мировой войны
К 1917 году в России все больше нарастало недовольство войной. В крупных городах были очереди, не хватало хлеба. Росли антипомещичьи настроения. Началось политическое разложение страны. На фронте широко распространилось братание, дезертирство. Свержение Николая II и приход к власти Временного правительства окончательно разложил фронт, где появились комитеты солдатских депутатов. Теперь они решали, идти ли в атаку или вообще бросать фронт.
При Временном правительстве широкую популярность приобрело формирование Женских батальонов смерти. Известно одно сражение, где принимали участие женщины. Командовала батальоном Мария Бочкарева, которая и придумала формировать подобные отряды. Женщины бились наравне с мужчинами и доблестно отбили все австрийские атаки. Однако из-за больших потерь среди женщин, было решено перевести все женские батальоны для службы в тыл, подальше от линии фронта.
Рис. 3. Мария Бочкарева.
В 1917 году в страну тайно из Швейцарии через Германию и Финляндию проник В. И. Ленин. Великая Октябрьская Социалистическая Революция привела к власти большевиков, которые вскоре заключили позорный Брестский сепаратный мир. Так закончилось участие России в Первой Мировой войне.
Что мы узнали?
Российская империя сыграла, пожалуй, самую важную роль в победе Антанты, дважды спасая своих союзников ценой жизней собственных солдат. Однако трагическая революция и сепаратный мир лишили ее не только достижения главных целей войны, но и вообще включения ее в состав стран-победительниц.
Тест по теме
Оценка доклада
Средняя оценка: 3.9 . Всего получено оценок: 569.
В советское время было принято мнение, что Русская императорская армия вступила в Первую мировую совершенно неподготовленной, была «отсталой» и это вылилось в большие потери, нехватку вооружений и боеприпасов. Но это не полностью верное суждение, хотя недостатков у царской армии хватало, как и в других армиях.
Русско-японская война было проиграна не по военным, а по политическим причинам. После неё была проведена колоссальная работа по восстановлению флота, реорганизации сил, устранению недостатков. В итоге к Первой мировой войне по своей подготовке, уровню технической оснащенности русская армия уступала только германской. Но надо учитывать тот факт, что Германская империя целенаправленно готовилась к военному решению вопроса о переделе сфер влияния, колоний, господства в Европе и мире. Русская императорская армия была самой многочисленной в мире. Россия после мобилизации выставила 5,3 млн человек.
В начале XX столетия территория Российской империи делилась на 12 военных округов плюс область Войска Донского. Во главе каждого стоял командующий войсками. Военнообязанными были мужчины в возрасте от 21 до 43 лет. В 1906 году срок службы был сокращён до 3 лет, это позволяло иметь 1,5-миллионную армию в мирное время, к тому же на две трети состоявшую из солдат второго и третьего года службы и значительного количества резервистов. После трёх лет на действительной службе в сухопутных войсках человек 7 лет состоял в резерве 1-го разряда, 8 лет - 2-го разряда.
Тех, кто не служил, но был по здоровью годен к строевой службе, т.к. брали в армию не всех призывников (их был переизбыток, брали чуть более половины призывников), записывали в ополчение. Записанные в ополчение делились на два разряда. Первый разряд - в случае войны они должны были пополнять действующую армию. Второй разряд - туда зачисляли тех, кто был отстранён от строевой службы по состоянию здоровья, из него в войну планировали формировать батальоны («дружины») ополчения. Кроме того, в армию можно было попасть и по желанию, добровольцем.
Надо отметить, что многие народы империи были освобождены от военной повинности: мусульмане Кавказа и Средней Азии (они платили специальный налог), финны, малые народы Севера. Правда, существовали малочисленные «инородческие войска». Это были иррегулярные конные соединения, в состав которых на добровольной основе могли записаться представители исламских народов Кавказа.
Службу несли казаки.
Они были специальным военным сословием, было 10 основных казачьих войск: Донское, Кубанское, Терское, Оренбургское, Уральское, Сибирское, Семиреченское, Забайкальское, Амурское, Уссурийское, а также Иркутские и Красноярские казаки. Казачьи войска выставляли «служилых» и «ополченцев». «Служилые» делились на 3 разряда: подготовительный (20 — 21 год); строевой (21 — 33 года), строевые казаки несли непосредственную службу; запасной (33 — 38 лет), их разворачивали в случае войны для восполнения потерь. Основными боевыми единицами казаков были полки, сотни и дивизионы (артиллерия). В годы Первой мировой войны казачество выставило 160 полков и 176 отдельных сотен, вместе с казачьей пехотой и артиллерий более 200 тыс. человек.
Основной организационной единицей русской армии был корпус, он состоял из 3 пехотных дивизий и 1 кавалерийская дивизия. Каждую пехотную дивизию во время войны усиливали конным казачьим полком. В кавдивизии было 4 тыс. сабель и 4 полка (драгунский, гусарский, уланский, казачий) по 6 эскадронов, а также пулемётная команда и артдивизион из 12 орудий.
На вооружении пехоты
стояла с 1891 года магазинная 7,62-мм (3-линейная) винтовка (винтовка Мосина, трёхлинейка). Эту винтовку производили с 1892 года на Тульском, Ижевском и Сестрорецком оружейных заводах, из-за недостатка производственных мощностей заказывали и за границей - во Франции, США. В 1910 году принята на вооружение видоизмененная винтовка. После принятия в 1908 году «лёгкой» («наступательной») остроносой пули, последовала модернизация винтовки, так введена новая изогнутая прицельная планка системы Коновалова, компенсировавшая изменение траектории пули. К моменту вступления империи в Первую мировую войну винтовки Мосина производились в драгунской, пехотной и казачьей разновидностях. Кроме того, в мае 1895 года указом императора был принят на вооружение русской армии револьвер Нагана под 7,62-мм патрон. К 20 июля 1914 года в русских войсках по табелю было 424 434 единицы револьвера Нагана всех модификаций (по штату полагалось 436 210), т. е. армия была обеспечена револьверами почти полностью.
Также на вооружение армии был 7,62 мм пулемёт «Максим». Первоначально его закупал флот, так в 1897—1904 годы было куплено около 300 пулемётов. Пулемёты отнесли к артиллерии, их ставили на тяжёлый лафет с большими колёсами и большим бронещитом (масса всей конструкции получилась до 250 кг). Собирались использовать для обороны крепостей и заранее оборудованных, защищённых позиций. В 1904 году их производство начали на Тульском оружейном заводе. Русско-японская война показала их высокую эффективность на поле боя, пулемёты в войсках стали снимать с тяжёлых лафетов, с целью повышения манёвренности ставили на более лёгкие и удобные в перевозке станки. Надо заметить, что пулемётные расчёты часто выбрасывали и тяжёлые бронещиты, установив на практике, что в обороне маскировка позиции важнее щита, а при наступлении на первое место выходит подвижность. В итоге всех модернизаций вес удалось снизить до 60 кг.
Это оружие было не хуже иностранных аналогов, по насыщению пулемётами, русская армия не уступала французской и германской армиям. Русский пехотный полк 4-х батальонного (16 ротного) состава имел на вооружении по штату от 6 мая 1910 года пулемётную команду с 8-ю станковыми пулемётами Максима. У немцев и французов было шесть пулемётов на полк 12 ротного состава. Россия встретила войну с хорошей артиллерией малых и средних калибров, так 76-мм дивизионная пушка обр. 1902 года (основа полевой артиллерии Российской империи) превосходила по своим боевым качествам 75-мм скорострельную французскую и 77-мм немецкую пушки и получила высокую оценку русских артиллеристов. В русской пехотной дивизии было 48 орудий, у немцев 72, у французов 36. Но Россия отставала в тяжёлой полевой артиллерии от немцев (как и французы, англичане, австрийцы). В России не оценили и важность миномётов, хотя был опыт их использования в русско-японскую войну.
В начале 20 столетия шло активное развитие военной техники.
В 1902 году в русских вооружённых силах появляются автомобильные войска. К Первой мировой войне в армии было более 3 тыс. автомобилей (для примера, в немцев было всего 83). Немцы недооценили роль автотранспорта, они считали, что он необходим только для передовых, разведывательных отрядов. В 1911 году учреждён Императорский военно-воздушный флот. Россия к началу войны имела больше всех аэропланов - 263, у Германии - 232, Франции - 156, Англии - 90, Австро-Венгрии - 65. Россия была мировым лидером в области строительства и применения гидросамолетов (самолёты Дмитрия Павловича Григоровича). В 1913 году авиационным отделом Русско-Балтийского вагонного завода в Петербурге под руководством И. И. Сикорского был построен четырёхмоторный самолёт «Илья Муромец» , первый в мире пассажирский самолёт. После начала войны из 4-х «Илья Муромцев» создали первое в мире соединение бомбардировщиков.
Начиная с 1914 года, в русскую армию активно внедряли бронетехнику, а с 1915 году стали проходить испытания первые образцы танков. Первые полевые радиостанции, созданные Поповым и Троицким, появились в вооруженных силах ещё в 1900 году. Использовались в русско-японскую войну, к 1914 году во всех корпусах были созданы «искровые роты», применялась телефонная и телеграфная связь.
Развивалась военная наука ,
были изданы труды ряда военных теоретиков: Н. П. Михневич — «Стратегия», А. Г. Елчанинов — «Ведение современного боя», В. А. Черемисов - «Основы современного военного искусства», А. А. Незнамов - «Современная война». В 1912 году издан «Устав полевой службы», «Наставление для действий полевой артиллерии в бою», в 1914 году «Наставление для действий пехоты в бою», «Наставление по ведению стрельбы из винтовки, карабина и револьвера». Главным видом боевых действий считали наступление, но большое внимание уделялось и обороне. В атаке пехоты применялись интервалы до 5 шагов (более редкие боевые порядки, чем в других европейских армиях). Разрешало переползание, движение перебежками, выдвижение отделениями и отдельными солдатами от позиции к позиции под прикрытием огня товарищей. От солдат требовали окапываться, не только в обороне, но и при наступательных действиях. Изучался встречный бой, действия в ночных условиях, хороший уровень подготовки показывали русские артиллеристы. Кавалеристов учили действовать не только в конном, но и в пешем строю. На высоком уровне была подготовка офицеров, унтер-офицеров. Высочайший уровень знаний давала Академия Генштаба.
Конечно, были и недостатки,
так не был решён вопрос с автоматическим оружием для пехоты, хотя перспективные разработки существовали (над ними работали Фёдоров. Токарев и др.). Не внедрили миномёты. Очень плохой была подготовка резерва, только у казаков проводились сборы и учения. Те, кто отсеивался и не попадал на строевую службу, вообще не имели никакой подготовки. Плохо дело обстояло с офицерским резервом. Это были люди, которые получили высшее образование, они с дипломом получали чин прапорщика, но о действительной службе не имели понятия. В резерв также входили офицеры, вышедшие в отставку по здоровью, по возрасту, за проступки.
В России недооценили возможности тяжёлой артиллерии, поддались влиянию французских теорий и немецкой дезинформации (немцы в довоенный период активно ругали крупнокалиберные пушки). Спохватились поздно, перед войной приняли новую программу, по которой планировали серьёзно усилить артиллерию: на корпус должно было приходиться 156 орудий, из них тяжёлых 24. Уязвимым местом России была ориентация на иностранных производителей.
Не отличался высокими способностями военный министр Владимир Александрович Сухомлинов (1909-1915). Это был толковый администратор, но чрезмерным рвением не отличался, старался минимизировать усилия - вместо развития отечественной промышленности, нашёл более простой путь. Выбрал, заказал, получил «благодарность» от изготовителя, принял изделие.
