Ничего ты не знаешь генрих фон плауэн. Ничего ты не знаешь генрих фон плауэн Мнения о Генрихе фон Плауэне

Тевтонский Орден

Очерк истории

Часть 4

Закат Тевтонского Ордена.

Орден в начале XV века находится в апогее своего могущества. Ему принадлежит целая страна. Точнее Орден одновременно и военно-монашеское сообщество и государство.

Но утрачен смысл существования Ордена как боевого отряда Святого Римского Престола, как тарана, расчищавшего путь католической церкви на земли языческих народов. Таковых в обозримом пространстве уже не осталось.

К тому же, обуреваемые спесью, порожденной именно могуществом Ордена, тевтоны еще с середины прошлого века все меньше считались с властью Папы, все чаще поступали вопреки требованиям Рима. Поддержка Папы становилась все слабее.

Европейские монархи, которые в прошлом однозначно поддерживали Орден в его походах и военных конфликтах, стали ревновать и все чаще приходить к выводу, что расходы и потери, которые несли они в войнах в интересах Ордена, ничего путного им самим не давали, что они сами выпестовали государство, которое теперь пытается если не доминировать в Европе, то уж во всяком случае играть огромную роль.
Все меньше монархов становилось на сторону Ордена в территориальных спорах с соседями.

Одним из главных и органических пороков Ордена был принцип привлечения в свои ряды рыцарей. Если в национальных государствах рыцарем обычно становился феодал (или его младшие сыновья), имеющий собственность, землю, власть на своей земле, семью, то вступая в Орден он давал обеты безбрачия, бедности и послушания. Т.е. в своей стране рыцарю было за что сражаться и он вступал в войско монарха для того, чтобы защищать не только своего сюзерена, но и непосредственно свое поместье и свою семью.
В Ордене же рыцарю нужно было идти и сражаться в чужих землях за отвлеченные идеи. И победа ничего ему лично не приносила.

И если в прошлом Орден хотя и не без затруднений, мог исправно пополнять свои ряды рыцарями, то к началу XV века этот ручеек стал иссякать.

И с двух сторон Орден зажат слишком сильным государством Польско-Литовским королевством.

К моменту максимального развития Орден как государство имел население около 2 мл. человек. На его территории насчитывалось 19 тыс. деревень, 55 городов, 48 орденских замков и вне территории 16 комтурств, т.е. крупных поместий в разных странах Европы. Годовой доход Ордена достигал 800 тыс. серебряных марок.

Но в это время отчетливо проявляется радикальное противоречие между Орденом как военно-монашеской организацией и Орденом как государством.

И если интересы государства были все те же, что и светских государств Европы, то интересы как организации становятся все более размытыми и непонятными ни для кого. Собственно, с исчезновением язычества и утраты идеи крестовых походов Орден как организация становился ненужным. Жители орденской Пруссии желали своего процветания и богатства, и если не участия в управлении государством, то уж во всяком случае законов, гарантирующих их права и защиту собственности.

Существование правящей верхушки (монахов-рыцарей), состоящей из людей, не имеющих никакой своей собственности, а значит не имеющих личной заинтересованности в процветании государства, уже не отвечало интересам общества.

Вследствие нарастающих противоречий уже в конце XIV века в Пруссии возникают политические партии, которые начинают борьбу с верхушкой Ордена за власть. Тогда такие организации назывались Лигами. Одной из первых стала "Лига Ящериц". Членами лиг становились богатые горожане и землевладельцы, желающие бороться за свои права.

При этом, многие города Пруссии, прежде всего портовые, являлись членами Ганзы, торгового сообщества немецких городов. Городской буржуазии прусских городов, приобретающей все больший вес по мере обогащения, не нравилось вмешательство администрации Ордена в торговые дела, попытки верхушки влиять на соседние государства различного рода торговыми ограничениями, запретами импорта или экспорта.

Это недовольство верхушкой Ордена внутри Пруссии совпадало с недовольством Польши, которая Орденом была отделена от главнейшего морского порта Данцига, от которого в глубину Польши шла главная торговая артерия река Висла.

Польский король Ягайло (Владислав) всячески способствовал процессам в Пруссии, которые вели к разрушению Ордена. Помимо влияния через ганзейских купцов, он тайно поддерживал оппозиционные Лиги в Пруссии, подбивал Жемайтию, принадлежащую в это время Ордену, на мятежи.

В 1407 году жемайты поднимают мятеж. Командор Ордена в Жемайтии фон Эльфенбаш сумел подавить его, однако уже в 1909 мятеж вспыхивает вновь.

Гроссмайстер Ульрих фон Юнгинген потребовал от Ягайло прекратить поддержку мятежников. Однако ход событий обещал высвобождение Жемайтии из под Ордена и присоединение ее к польско-литовскому королевству.

22 июля 1409 года Ягайло объявляет свой титул - Божей милостию Владислав Король Польши Великий Князь Литвы Наследник Померании Владыка и Наследник России (Wladislaus, Dei gratia rex Polinae, dux supremus Lithuaniae, haeres Pomeraiae et Russiae dominus et haeres).

Это прямой вызов Ордену и провоцирование войны. Уже хотя бы тем, что Ягайло объявляет Померанию (Померелию) своей вотчиной. Ягайло открыто начинает военные приготовления. Королю Чехии удается навязать сторонам конфликта перемирие, которое продлится до лета 1410 года.

Грюнвальд - роковое поражение Тевтонского Ордена

30 июня 1410 армия Ягайло, в которую кроме поляков и литовцев входили и несколько русских полков, чешские наемники (во главе которых стоял ставший впоследствии знаменитым руководителем чешских таборитов Ян Жижка) и татарских отрядов, форсировал Вислу и двинулось к орденским замкам Лобау, затем к Сольдау и Гильденбург.

К 14 июля 1410 польско-литовское войско и тевтоны сошлись на равнине между деревнями Грюнвальд и Таненберг. Противостоящие Ордену силы явно превышали численность тевтонов, но насколько, это навсегда останется тайной поскольку летописцы обеих сторон как всегда безбожно лгут, всячески преувеличивая силы врага и преуменьшая свои войска.

От автора. Это уже давно штамп и банальность. Всегда у врага "превосходящие силы", всегда у него "отборные дивизии", всегда у него "неисчислимое множество резервов".
Скучно, девочки!

По моему, стоило бы вообще запретить законодательно что ли использовать эти набившие оскомину фразы, свидетельствующие только о военной безграмотности и крайне скудном словарном запасе пишущих.

Сражение началось рано утром и продолжалось до вечера. Тевтонский Орден потерпел сокрушительное поражение.

Неизвестно сколько погибло с обеих сторон, но документальные хроники свидетельствуют о том, что 51 штандарт Ордена был выставлен на всеобщее обозрение и поругание в часовне св.Станислава в Кракове.

Документально зафиксированы гибель гроссмайстера Ордена Ульриха фон Юнгингена, гросскомтура Конрада фон Валенрода, казначея Томаса фон Мерема.

В тактическом плане это поражение было не самым тяжелым. Случались у Ордена поражения и похуже, но в прошлом он всегда быстро восстанавливал свои силы, набирая в свои ряды новых рыцарей, обращаясь за помощью к Папе Римскому, к монархам Европы (прежде всего к императору Священной Римской империи, к королям Венгрии, Чехии).

Но к 1410 году политическая обстановка была уже иная, нежели в прошлом. Особенно рассчитывать на поддержку извне Ордену уже не приходилось. Ручеек новых братьев-рыцарей иссяк.

И все заметнее в военном плане становилось, что тяжело вооруженные, закованные в броню конные рыцари уже не являются главной ударной мощью в сражении. Появление и развитие огнестрельного оружия сильно снизило боевую ценность рыцаря. Бой во все большей степени становится пешим.

И если раньше любое сражение так или иначе распадалось на сумму единоборств рыцарей, вокруг которых дрались группки их оруженосцев и слуг, то теперь на передний план выходили боевые действия организованных крупных групп пехоты.
При этом главенствующую роль теперь играют не индивидуальная обученность конного воина, а умение действовать в составе пешего подразделения; и не храбрость отдельного рыцаря, а умение командовать подчиненными.

В XV веке этим требованиям в наибольшей степени отвечали профессиональные солдаты, обычно объединявшиеся в группы, именуемые Компаниями (Company) и готовые за определенную плату предлагать сражаться за кого угодно. В главе такой, прямо скажем, шайки стоял главарь, называемый капитаном и чаще всего избираемый членами такой группы или же собиравший за свои деньги отряд наемников. За какую страну и за какого монарха сражаться им было все равно.

От автора. Интересно, у нас используется невесть откуда взявшийся термин "рота" тогда как в большинстве европейских языков за подразделением пехоты в 100-200 человек так и закрепилось название "компания". Так что правильнее всего в известном романе Дюма было бы переводить с французского не "рота королевских мушкетеров", а "компания королевских мушкетеров".

И еще. Наемный солдат служит не своему народу и не своей стране, а тому, кто ему платит. И в бой он идет не за свободу своей страны, не за свой народ, а лишь отрабатывая свое жалование.
Ландскнехт он и есть ландскнехт, как его не назови. Современный российский термин "солдат-контрактник" есть синоним термина "ландскнехт".
Особенно, если принимать во внимание то, что для поступления на контрактную службу в Российскую Армии вовсе не обязательно нужно быть гражданином России.
Во что обойдутся Ордену наемники, мы увидим ниже. Они станут одной из главных причин гибели Ордена.

Итак, 15 июля 1410 Тевтонский Орден терпит поражение в битве при Грюнвальде (при Таненберге). Польско-литовское войско, понесшее большие потери, осталось на поле битвы. Три следующих дня они будут оплакивать и хоронить павших, отдыхать, приводить себя в порядок.

Эта задержка позволила комтуру Генриху фон Плауэну принять меры по подготовке столицы Ордена Мариенбурга к обороне. Туда соберутся выжившие в битве тевтоны, жители близлежащих селений. В замок фон Плауэн свезет все запасы продовольствия и фуража с округи. Окружающие замок села будут сожжены. Комтур направит в Ливонию гонцов за помщью.

25 июля Ягайло начинает осаду Мариенбурга. Среди жителей Пруссии происходит раскол. Епископы Кульма и Самбии присягают на верность полякам. Замки Торн и Штетин сдаются без боя и признают Ягайло своим сюзереном. А вот замки Кёнигсберг, Эльбинг, Бальга, Кульм сопротивляются.

Литовский князь Витовт, в войсках которого вспыхнула дизентерия и которые и так понесли тяжелейшие потери 11 сентября уводит своих людей в Литву.

Следом, узнав, что на выручку Ордену спешат подкрепления из Германии и Венгрии (сведения оказались ложными) покидает короля и герцог Мазовецкий.

В создавшейся обстановке Ягайло 19 сентября вынужден снять осаду столицы Ордена, но он занимает замки Мариенвердер и Реден.

Внешне все обошлось.

В подобные ситуации Орден в прошлом попадал не раз. И последствия прошлых поражения обходились Ордену не дешево.

8 декабря фон Плауэн начинает переговоры с Польшей, которые завершаются подписанием 1 февраля 1411 года в Торне мирного договора.

По договору Жемайтия отходит во власть литовского князя Витовта вассала короля Польши Ягайло (Владислава), но только пока они оба не умрут. Добжин возвращается Польше. Померелия, Кульмские и Михайловские земли остаются у Ордена. Провозглашается свободное передвижение купцов и товаров через Пруссию и Польшу.

Кризисное развитие Тевтонского Ордена.

Вроде как все обошлось и Орден вышел из войны без особенно тяжких последствий. И раньше Орден терял земли и замки, которые затем возвращал.

Однако эта война война породила множество проблем внутри орденского государства.

Новому гроссмайстеру пришлось пойти на ряд непопулярных мер ради восстановления порядка. Были строго наказаны те, кто предал Орден в тяжелое время. Многие из них были казнены, а их собственность конфискована в пользу Ордена.

Гроссмайстер ввел новый вид налога, которым облагались буквально все проживающие в Пруссии без различия сословий. Сегодня такой налог называется подоходным.

Это особенно не понравилось богатым гражданам и землевладельцам, поскольку как раз то самая верхушка Ордена не платит ничего. Они ведь по закону монахи, не имеющие никакой собственности и никаких личных доходов.

Города, населенные буржуазией, имеющей общие интересы и одинаковые взгляды, и ремесленниками, тесно примыкающими к буржуазии, становятся рассадниками и центрами оппозиции. Дело доходит до открытых мятежей в наиболее богатых городах Данциге и Торне.

Лига Ящериц готовит заговор с целью ограничения власти гроссмайстера. К заговору примыкают и некоторые высшие сановники Ордена. В частности маршал Ордена фон Кухмайстер.

Гроссмайстер вынужден лавировать. В 1412 году на Совет Ордена, в котором раньше заседали исключительно высшие сановники из числа рыцарей-монахов, он приглашает представителей городов и провинциального дворянства. Однако результат оказывается прямо противоположным. Рыцари сочли себя униженными присутствием "черни", а горожане и провинциалы отсутствием у них права голосовать на Совете.

Кроме политических противоречий в орденском государстве, как впрочем, и во всей Европе возникает и набирает силу религиозное реформаторство, критикующее и отвергающее ряд догм католической церкви. В частности безбрачие священников, церковные службы на никому не понятном латинском языке.

Реформаторство находит в орденской Пруссии много сторонников. Сам гроссмайстер Генрих фон Плауэн склоняется в реформаторству, за что сторонниками католицизма объявляется еретиком. Собравшийся капитул Ордена трижды вызывает гроссмайстера, но тот уклоняется от присутствия на капитуле. По решению капитула старейший рыцарь Ордена Отто фон Бернштайн арестовывает фон Плауэна и заключает его в замок Тапио.

Решением капитула Ордена собравшегося в Мариенбурге в октябре 1413г. фон Плауэн отстраняется от власти. Рыцари и командоры сторонники реформаторства исключаются из Ордена.

9 января 1414г. избирается новый гроссмайстер Михаэль фон Штернберг. Принимаемый им меры не прекратили развитие реформаторства. Общество расколото на сторонников и противников реформаторства.

На внутриполитические и религиозные распри накладывается внешняя опасность со стороны Польши. В июле 1414 польские войска вторгаются на территорию Пруссии и захватывают несколько замков. И лишь вмешательство Папы Римского останавливает кровопролитие.

В 1421 году Орден де факто утрачивает власть над Жемайтией. За ним остается лишь узкая прибрежная полоса, обеспечивающая связь Пруссии с Ливонией.

В 1422 году поляки вновь нападают на Орден, захватывают Кульмскую землю и сам замок Кульм. После ряда сражений 27 сентября 1422 заключен Мельновский мирный договор по которому Орден уступает Польше замок Нессау, половину пошлин от приграничной торговли, признает за Литвой Жемайтию.

Понимая, что главной опасностью для Ордене все же остаются внутренние проблемы новый гроссмайстер фон Руссдорф созывает в 1425 году Генеральную Ассамблею комтуров Ордена и богатейших горожан, на которой уступает городам многие вопросы управления. В частности, Торн и Данциг получают право на чеканку собственных денег.

В 1430 году на новой Генеральной Ассамблее создается Великий Государственный Совет (Gross Landsrat). Председатель гроссмайстер Ордена, члены - шесть комтуров, шесть представителей церкви и четыре представителя городов. Принимаются законы о независимости глав городов и о том, что налоги не могут изменяться без согласия городских магистратов.

Таким образом, административная власть в орденской Пруссии начинает постепенно перетекать из рук верхушки Ордена в руки местной буржуазии.

Тем временем поляки по мере усиления своего государства и ослабления, раздираемого внутренними противоречиями Ордена, предпринимают усилия направленные на его уничтожение.

В 1433 Ягайло набирает наемников в Чехии и Моравии и бросает их на Померанию вместе со своими солдатами. Орден, уже не имеющий армии, соответствующей эпохе, не в силах оказать должного сопротивления и соглашается сначала на Ленсинский мир 15 декабря 1433, затем 31 декабря 1435 на Брежский мир, по которому на Орден наложена крупная контрибуция.

Результатом стало обострение противоречий в самой верхушке Ордена. Фон Руссдорфа обвинили в нарушении основополагающих законодательных актов.

Тем временем Лига Ящериц, используя недовольство жителей тем, как верхушка Ордена управляет страной, образует 14 марта 1440г. Прусскую Конфедерацию (Der Preussische Bund), по сути дела политический союз, в который входят как богатые горожане, так и сельские землевладельцы.

Основная цель - защита своих прав и привилегий, а по сути дела отстранение рыцарства от власти.

Ассамблея городов, созванная фон Руссдорфом, пошла на открытое противостояние с элитой Ордена и проголосовала за отмену большинства налогов. Это в корне подрывало все усилия руководства Ордена по поддержанию боеспособной армии, которая теперь состояла в основном из наемников, имеющих к тому же собственных командиров.

Не имея возможности эффективно управлять государством и не видя путей выхода из кризиса, фон Руссдорф на капитуле 6 декабря 1440 слагает с себя сан.

Так заканчивается первый этап гибели Тевтонского Ордена как государства.

Мятеж Прусской Конфедерации

Фактически в орденской Пруссии складывается двоевластие. Прусская Конфедерация добивается 6 февраля 1444 от императора Священной Римской империи своего официального признания как представителя интересов населения Пруссии. Но номинально во главе орденской Пруссии по прежнему находится гроссмайстер. Им избран на капитуле Конрад фон Эрлихсгаузен.

Новый гроссмайстер пытается сохранять мир с Польшей и одновременно пытается с помощью императора и Папы Римского обуздать Прусскую Конфедерацию.

Поскольку действия Конфедерации направлены против Ордена, король Польши Казимир IV всячески поощряет мятежные настроения.

В начале февраля 1454 года дело доходит до вооруженного мятежа. Во главе Прусской Конфедерации Ганс фон Байзен. Повстанцы захватывают ряд орденских замков и разрушают их. Затем захватывают Данциг, Эльбинг, Кёнигсберг.
17 февраля 1454 конфедераты осаждают резиденцию гроссмайстера Мариенбург.
У гроссмайстера нет денег, чтобы нанять солдат, и он поручает великому командору Саксонии отдать в аренду часть орденских земель курфюрсту Бранденбурга за 40 тыс. флоринов.

Тем временем конфедераты предлагают польскому королю всю Пруссию в обмен на отмену таможенных пошлин и привилегию свободной торговли.

15 февраля 1454 Конфедерация присягает на верность королю Польши. Церковь Пруссии также становится на сторону короля. Половина прусских городов на стороне Конфедерации. Между Орденом и Конфедерацией начинается война, которая войдет в историю как "Тринадцатилетняя война" .

Тринадцатилетняя война

Война фактически начинается с прибытия на помощь гроссмайстеру войск Ордена из Германии под командованием комтура Германии. Эти войска отбрасывают конфедератов от Мариенбурга. К сентябрю освобождают замок Кониц в Померании.

Поляки вместе конфедератами в октябре 1455 переходят в контрнаступление, но Ордену удается его отбить и даже вернуть себе несколько замков.

От автора . Вот здесь то и проявилась во всей неприглядности система наемничества (изящно именуемая сегодня в России "служба по контракту"), за которую сегодня в начале XXI столетия так активно ратуют безумные российские демократы.
Уроки истории не идут им впрок, и они отчего то полагают, что можно без последствий наступать на те же грабли, что и тевтоны в середине века XV.

Уж сколько раз твердили миру, что наемник, сиречь контрактник, служит не Родине, не правительству, не народу, а нанимателю. Платит - служат, не платит - не служат. Хотя вернее будет сказать - продают нанимателя, чтобы получить свои кровные.

Ох, господа Путин с Медведевым, доиграетесь, продадут вас наемники в подходящий момент, как продали гроссмайстера Тевтонского Ордена Людвига фон Эрлихсгаузена. Он не сумел выплатить обещанного и жестоко поплатился. Вы тоже крутите и обманываете наемников, из коих сегодня состоит Российская Армия. Незавидные у вас перспективы.

У Ордена не было свободных средств, чтобы платить немецким, чешским, моравским и цыганским наемным солдатам. Поэтому Орден был вынужден отдать в залог свои орденские замки, включая Мариенбург. Перспектив получить деньги наемники не видели, и, вступив в замки, сделали гроссмайстера и всех высших сановников своими заложниками, а имущество стали распродавать. Узнав об этом этом король Польши предложил капитанам наемников продать ему заложенные Орденом замки. Деньги должны были быть выплачены авансом до занятия поляками замков.

15 августа 1456 года был заключен договор о продаже за 436 192 венгерских флорина замков Мариенбург, Диршау, Меве, Кониц и Хаммрештайн.

От автора . Бизнес есть бизнес, ничего личного. Тут не может идти речи о предательстве. Тут отношения чисто деловые. А может работодатель заплатить или не может, наемного работника сие не занимает. Наемного солдата тоже. И не надо ребята лгать самим себе, что между наемником и контрактником есть какая то разница.

8 июня 1457 король Польши Казимир IV вступил в купленный орденский замок Мариенбург, чтобы оставить его за Польшей навсегда.

Мариенбург стал польским Мальборком. В этом статусе он пребывает и сегодня в начале XXI века.

Гроссмастеру фон Эрлихсгаузену удалось выкупить только себя, и наемники табориты позволили ему бежать накануне вступления в замок Казимира IV, лишившегося удовольствия увидеть коленопреклоненным гроссмайстера некогда гордого и великого Тевтонского Ордена.

Гроссмайстер бежит в орденский замок Кёнигсберг, которому будет суждено стать последней столицей орденской Пруссии. Замку, из которого начнется крестный путь Ордена, путь унижений и позора, путь в небытие.

Последняя столица орденской Пруссии - Кёнигсберг.

От автора . Этого замка сегодня не существует. Пережив падение Ордена, Семилетнюю войну с Россией, наполеоновские войны, Первую Мировую войну, замок сильно пострадал во время совершенно ненужных авианалетов крайне мстительных англичан в августе 1944 и во время штурма города советскими войсками в апреле 1945.

И был разрушен до основания в 1966-72 годах в угоду партийным боссам города и области давно мечтавшим "снести этот символ прусского милитаризма и германских устремлений против СССР".

А зря. Как раз стоило бы сохранить замок хотя бы как вечное напоминание немцам о том, чем кончаются захватнические войны.
Ну сохранили же поляки Мариенбург. И ничего. Даже гордятся тем, что могут утирать нос надменным тевтонам.
Нет, не было решение снести Кёнигсбергский замок самым лучшим решением советской власти. Не прибавило оно ни уважения от горожан, ни от соседних стран.

Война Ордена с Польшей и Конфедерацией продолжалась до осени 1466 года. В начале августа в Штетине начались переговоры.

Орден уступал Польше Кульмскую землю со всеми замками, Померанию также со всеми городами и замками, среди которых особое значение имели Данциг и Штетин, замок Мариенбург, города Эльбинг, Христбург.
Епископства Вармии и Кульма также переходили в юрисдикцию Польши.

За Орденом оставались только отвоеванные некогда у пруссов земли Восточной Пруссии, включая Самбию, Помезанию, замки Кёнигсберг, Мемель и все менее крупные замки и города на этой территории.

Орден признавал себя вассалом короля Польши.

Это означало, что гроссмайстера Ордена утверждает и снимает король Польши; до половины рыцарей Ордена могут быть поляками.

Прусская же Конфедерация не получила вообще ничего, и была распущена польской короной. Слабые попытки конфедератов протестовать были подавлены силой с присущей полякам жестокостью. В общем то это справедливо. Нельзя восставать против собственного правительства, сколь скверным оно бы ни было. И уж тем более опираться на врагов своего отечества. Предателей всегда презирают и никогда им не верят, в том числе и те, кто пользовался их услугами.

Последующие гроссмайстеры пытались поднять Восточную Пруссию из руин, восстановить хотя бы частично могущество Ордена. Все же у Ордена кроме Пруссии оставалась значительная часть Ливонии, обширные поместья в Священной Римской империи, Италии и Венгрии.

Среди попыток избавиться от польского диктата и обрести былую самостоятельность возникла идея предложить сан гроссмайстера кому либо из европейских монархов или их сыновей. Он априори распространит суверенитет своего государства и на Орден и возьмет его под защиту.

После смерти гроссмайстера Иоганна фон Тифена в 1498г. гроссмайстерский пост был предложен младшему сыну герцога Саксонии Альбрехта III Фридриху Саксонскому (Friedrich von Sachsen он же Friedrich von Wettin), который никогда не был тевтонским рыцарем. В молодости он служил каноником в Кёльне, затем находился при дворе архиепископа Майнца.
Т.е. Орден ради выживания был готов торговать своим достоинством.

28 сентября 1498г. Фридрих был избран гроссмайстером Ордена. Однако, когда польский король, спесиво решивший, что он приобрел нового вассала в лице саксонского герцога, предложил Фридриху явиться к нему за утверждением и принесением присяги на верность, последний резонно заметил, что Штетинский договор 1466 года ни Римом, ни империей не ратифицирован. Польша не решилась на войну с Орденом, опасаясь, что германского герцога возьмут под защиту Папский Престол и империя.

Хотя, ничего выдающегося гроссмайстер Фридрих совершить не сумел, однако обеспечил мирное существование орденской Пруссии до самой своей смерти в 1510 году.

Этот успех внешней политики побудил элиту Ордена повторить удачный ход. Они предложили сан гроссмайстера тридцатилетнему Альбрехту Гогенцоллерну (Albrecht von Brandenburg-Preussen). Он был сыном маркграфа Бранденбурга Фридриха и маркграфини Софии, которая была дочерью польского короля Казимира IV.
Альбрехт получил воспитание при дворе кёльнского архиепископа, сделавшего его каноником.

Знали бы они, кого пригласили возглавить Орден...

Источники и литература

1.Guy Stair Sainty.THE TEUTONIC ORDER OF HOLY MARY IN JERUSALEM (www.chivalricorders.org/vatican/teutonic.htm)
2. Геральдический сборник ФПС России. Москва. Граница. 1998г.
3.В.Бирюков. Янтарная комната. Мифы и реальность. Москва. Изд."Планета". 1992г.
4.Справочник - Калининград. Калининградское книжное издательство. 1983г.
5. Сайт "Боруссия" (members.tripod.com/teutonic/krestonoscy.htm)
6.А.Богдан.Тевтонские рыцари. Евразия. Санкт-Петербург.2008г.
7.В.Урбан. Тевтонский Орден. АСТ. Хранитель. Москва.2003г.
8.Сайт "Иконография и геральдика магистров Тевтонского ордена (teutonicorder.livejournal.com/997.html)

Генрих IV Ройсс фон Плауэн

Генрих IV Ройсс фон Плауэн (?- 28.12.1429), комтур Эльбинга, затем 27-й великий магистр Тевтонского ордена (1410-1413). Встал во главе ордена после поражения в Грюнвальдской битве. Сумел организовать оборону Мариенбурга от польско-литовских войск, привлечь к борьбе с ними ряд союзников. Благодаря этому была несколько выправлена сложившаяся после Грюнвальда ситуация. Заключил I Тортуньский мир (1411) на весьма мягких для ордена условиях. Свергнут в 1413 Михаэлем Кухенмейстером фон Штернберг. Заключен под стражу. В 1415-1422 находился в замке Бранденбург, освобожден магистром Паулем фон Русдорфом и переведен в качестве орденского брата в замок Лохштедт. Полностью реабилитирован в 1429 незадолго до смерти, 28.05.1429 назначен управляющим замка Лохштедт.

Ягайло и Витаутас добились триумфа, о котором едва смели мечтать. Их дед когда-то претендовал на реку Алле, которая более или менее обозначала границу между заселенными землями вдоль побережья и безлюдными местами к юго-востоку на литовской границе. Теперь же, казалось, Витаутас мог претендовать на все земли к востоку от Вислы. Ягайло был готов к осуществлению старых польских притязаний на Кульм и Западную Пруссию. Однако именно в тот момент, когда победители праздновали свой оказавшийся кратковременным успех, среди тевтонских рыцарей нашелся единственный человек, чьи качества лидера и твердая воля сравнялись бы с их собственными - Генрих фон Плауэн. Ничто в его прошлой биографии не предвещало, что он станет кем-то большим, чем простым кастеляном. Но он был из тех, кто неожиданно проявляется и возвышается в периоды кризисов. Фон Плауэну было сорок лет, когда он прибыл как светский крестоносец в Пруссию из Фогтлянда, что располагался между Тюрингией и Саксонией.

Когда фон Плауэн узнал о размерах поражения, постигшего орден, он единственный из оставшихся кастелянов принял на себя ответственность, выходящую за рамки обычной службы: он приказал подчиненным ему трем тысячам воинов выступить в Мариенбург, чтобы укрепить гарнизон крепости до того, как туда подойдут польские войска. Ничто другое для него в тот момент не имело значения. Если Ягайло решит повернуть на Шветц и захватит его - пусть. Своим долгом фон Плауэн считал спасение Пруссии - а это означало защитить Мариенбург, не заботясь о меньших замках.
Ни опыт, ни предыдущая служба фон Плауэна не готовили его к такому решению, ведь он брал на себя огромную ответственность и всю полноту власти. Тевтонские рыцари гордились своим неукоснительным подчинением приказам, а в тот момент было неясно, спасся ли кто-то из старших по рангу офицеров ордена. Однако в этой ситуации послушание оказалось принципом, обернувшимся против самих рыцарей: офицеры ордена не были приучены выходить за рамки данных им инструкций, особенно не рассуждать и не принимать самостоятельных решений. В ордене редко приходилось спешить - всегда было время подробно обсудить возникающие проблемы, посоветоваться с капитулом или советом командоров и прийти к общему взаимопониманию. Даже самые самоуверенные Великие магистры советовались со своими рыцарями по военным вопросам. Теперь же для этого не было времени. Эта традиция ордена парализовала действия всех уцелевших офицеров, ожидавших приказов или возможности обсудить свои действия с другими. Всех, но не фон Плауэна.
Генрих фон Плауэн начал отдавать приказы: командорам крепостей, находившихся под угрозой нападения,- «Сопротивляться!», морякам в Данциге - «Явиться к Мариенбургу!», ливонскому магистру - «Как можно скорее послать войска!», немецкому магистру - «Набрать наемников и отправить их на восток!». Традиция послушания и привычка подчиняться приказам оказались столь сильны в ордене, что его приказы выполняли!!! Произошло чудо: повсюду усилилось сопротивление. Когда первые польские разведчики приблизились к Мариенбургу, они обнаружили гарнизон крепости на стенах, готовым сражаться.
Фон Плауэн собирал людей отовсюду, откуда только мог. В его распоряжении был небольшой гарнизон Мариенбурга, его собственный отряд из Шветца, моряки из Данцига, светские рыцари и ополчение Мариенбурга. То, что горожане были готовы помогать защищать крепость, было результатом действий фон Плауэна. Один из первых его приказов был: «Сжечь дотла город и пригороды!». Это лишило поляков и литовцев укрытий и припасов, предотвратило распыление сил на защиту стен города и расчистило подступы к замку. Возможно, моральное значение его решительного поступка имело еще большее значение: такой приказ показал, как далеко фон Плауэн готов пойти для защиты замка.
Уцелевшие рыцари, их светские собратья и горожане начали приходить в себя от шока, в который их привело поражение. После того как первые польские разведчики ретировались из-под стен замка, люди Плауэна собрали внутрь стен хлеб, сыр и пиво, пригнали скот, привезли сено. Были приготовлены пушки на стенах, расчищены секторы обстрела. Нашлось время, чтобы обсудить планы обороны крепости против возможных атак. Когда 25 июля подошло основное королевское войско, гарнизон уже собрал припасов на 8-10 недель осады. Этих припасов так не хватало польско-литовской армии!
Жизненно важным для обороны замка было состояние духа ее командующего. Его гений импровизации, желание победы и неутолимая жажда мщения передались гарнизону. Эти черты характера, возможно, раньше мешали его карьере - яркий характер и нетерпимость к некомпетентности не ценятся в армии в мирное время. Однако в тот критический момент именно эти черты фон Плауэна оказались востребованы.
Он писал в Германию:

«Всем князьям, баронам, рыцарям и воинам и всем прочим добрым христианам, кто прочтет это письмо. Мы, брат Генрих фон Плауэн, кастелян Шветца, действующий на месте Великого магистра Тевтонского ордена в Пруссии, сообщаем вам, что король Польский и князь Витаутас с великим войском и неверными сарацинами осадили Мариенбург. В обороне его заняты все силы ордена. Мы просим вас, пресветлые и благородные господа, позволить вашим подданным, кто пожелает помочь нам и защитить нас во имя любви Господней и всего христианства ради спасения души или ради денег, прийти нам на помощь как можно скорее, чтобы мы могли изгнать наших врагов».

Призыв Плауэна о помощи против «сарацин», возможно, был гиперболой (хотя некоторые из татар и были мусульманами), но тем не менее апеллировал к анти-польским настроениям и побуждал к действию немецкого магистра. Рыцари начали собираться у Ноймарка, где бывший протектор Самогитии Михель Кюхмайстер сохранил значительные силы. Офицеры ордена спешно рассылали извещения, что орден готов принять на военную службу любого, кто сможет приступить к ней немедленно.
Ягайло надеялся, что Мариенбург быстро капитулирует. Повсюду в других местах деморализованные войска ордена сдавались в плен при малейшей угрозе. Гарнизон Мариенбурга, убеждал себя король, поступит так же. Однако, когда крепость, вопреки ожиданию, не капитулировала, королю пришлось выбирать между плохим и худшим. Он не хотел идти на приступ, но отступление стало бы признанием поражения. Так что Ягайло приказал начать осаду, ожидая, что защитники сдадутся: сочетание страха смерти и надежды на спасение было серьезным стимулом для почетной капитуляции. Но король быстро обнаружил, что у него не хватает сил осаждать столь большую и хорошо спроектированную крепость, как Мариенбург, и одновременно посылать к другим городам войска в количестве, чтобы те капитулировали. В распоряжении Ягайло не было и осадных орудий - он не приказал вовремя отправить их вниз по Висле. Чем дольше его войско стояло под стенами Мариенбурга, тем больше времени было у тевтонских рыцарей, чтобы организовать оборону других крепостей. Трудно судить короля-победителя за его ошибки в расчетах (что бы сказали историки, если бы он не попытался ударить прямо в сердце ордена?), но его осада провалилась. Польские войска восемь недель пытались взять стены замка, используя катапульты и пушки, снятые со стен близлежащих крепостей. Литовские фуражиры жгли и разоряли окрестности, щадя только те владения, где горожане и знать поспешили предоставить им пушки и порох, еду и фураж. Татарская конница носилась по Пруссии, подтверждая во всеобщем мнении, что репутация свирепых варваров ею вполне заслужена. Польские войска вошли в Западную Пруссию, захватив много замков, оставшихся без гарнизонов: Шветц, Меве, Диршау, Тухель, Бютов и Кенитц. Но жизненно важные центры Пруссии - Кенигсберг и Мариенбург остались в руках ордена. В литовских войсках вспыхнула дизентерия (слишком много непривычно хорошей еды), и наконец Витаутас заявил, что уводит свою армию домой. Однако Ягайло был исполнен решимости оставаться, пока не возьмет замок и не захватит его командующего. Ягайло отказался от предложений мирного договора, требуя предварительной сдачи Мариенбурга. Король был уверен, что еще немного терпения, и в его руках будет полная победа.
Тем временем войска ордена уже двигались в Пруссию. Ливонские отряды подошли к Кенигсбергу, высвободив силы Прусского ордена, находившиеся там. Это помогло опровергнуть обвинения в измене: ливонских рыцарей порицали за то, что они не нарушили договор с Витаутасом и не вторглись в Литву. Это, возможно, заставило бы Витаутаса послать войска для защиты границы. На западе венгерские и немецкие наемники спешили в Ноймарк, где Михель Кюхмайстер формировал из них армию. Этот офицер до сих пор оставался пассивным, слишком беспокоясь о взаимоотношениях с местной знатью, и не рисковал выступать против Польши, но в августе он направил небольшое войско против отряда поляков, примерно равного по численности силам Кюхмайстера, одолел их и захватил вражеского командующего. Затем Кюхмайстер двинулся на восток, освобождая один город за другим. К концу сентября он очистил Западную Пруссию от вражеских войск.
К этому времени Ягайло уже был не в силах продолжать осаду. Мариенбург оставался неприступным, пока его гарнизон сохранял свой боевой дух, а фон Плауэн заботился о том, чтобы его наспех собранные войска сохраняли желание сражаться. Более того, гарнизон замка был воодушевлен уходом литовцев и новостями о победах ордена. Так что, хотя запасы и истощались, осажденные черпали свой оптимизм из добрых вестей. Их подбадривало и то, что их ганзейские союзники контролируют реки. Тем временем польские рыцари побуждали короля возвращаться домой - срок, который они должны были служить по своим вассальным обязанностям, давно истек. В польской армии не хватало припасов, среди воинов начались болезни. В конце концов, Ягайло не оставалось ничего иного, кроме как признать, что средства защиты по-прежнему торжествуют над средствами нападения: кирпичную крепость, окруженную водными преградами, можно было взять лишь длительной осадой, и даже тогда, вероятно, лишь с помощью счастливого стечения обстоятельств или предательства. У Ягайло же в тот момент не было ни сил, ни провианта для продолжения осады, да и в будущем не было на это надежды.
После восьми недель осады, 19 сентября, король дал приказ к отступлению. Он возвел хорошо укрепленную крепость возле Штума, к югу от Мариенбурга, снабдил ее многочисленным гарнизоном из своих лучших войск и собрал там все припасы, что мог набрать по окрестным землям. После чего Ягайло приказал сжечь все поля и амбары вокруг новой крепости, чтобы затруднить тевтонским рыцарям сбор провианта для осады. Удерживая крепость в самом сердце Пруссии, король надеялся оказывать давление на своих врагов. Существование крепости также должно было ободрить и защитить тех из горожан и землевладельцев, которые перешли на его сторону. По пути в Польшу он остановился у гробницы Святой Доротеи в Мариенвердере, чтобы помолиться. Ягайло нынче был очень набожным христианином. Помимо набожности, сомнения в которой возникали из-за его языческого и православного прошлого и которые Ягайло старался всячески искоренить, ему нужно было продемонстрировать общественности, что он использовал православные и мусульманские войска лишь как наемников.
Когда польские войска отступили из Пруссии, история повторилась. Почти за два века до этого именно поляки несли на себе бремя значительной части сражений, но тевтонские рыцари постепенно завладели этими землями потому, что как тогда, так и теперь слишком мало польских рыцарей желало остаться в Пруссии и защищать ее для своего короля. У рыцарей ордена терпения было больше: благодаря этому они пережили катастрофу при Танненберге.
Плауэн отдал приказ преследовать отступающую вражескую армию. Ливонские войска двинулись первыми, осадив Эльбинг и вынудив горожан сдаться, затем направились на юг в Кульм и овладели там большинством городов. Кастелян Рагнита, чьи войска контролировали Самогитию во время Грюнвальдской битвы, направился через центральную Пруссию к Остероде, один за другим захватывая замки и изгоняя с земель ордена последних поляков. К концу октября фон Плауэн вернул почти все города, кроме Торна, Нессау, Рехдена и Страсбурга, находящиеся прямо на границе. Даже Штум был взят после трехнедельной осады: гарнизон сдал замок в обмен на право свободного возвращения в Польшу со всем имуществом. Худшие дни рыцарей, казалось, миновали. Фон Плауэн спас орден в самый отчаянный момент. Его отвага и целеустремленность вдохнули эти же чувства в остальных рыцарей, превратив деморализованные остатки уцелевших в проигранном сражении людей в настроенных на победу воинов. Фон Плауэн не верил, что единственная проигранная битва определит историю ордена, и убедил многих в окончательной будущей победе.
Помощь с запада также подоспела на удивление быстро. Сигизмунд объявил войну Ягайло и отправил к южным границам Польши войска, которые не позволили многим польским рыцарям присоединиться в армии Ягайло. Сигизмунд хотел, чтобы орден оставался угрозой для северных провинций Польши и его союзником в будущем. Именно в этом духе он ранее договаривался с Ульрихом фон Юнгингеном: что никто из них не заключит мир с кем-то еще, не посоветовавшись с другим. Амбиции Сигизмунда распространялись на императорскую корону, и он желал выказать себя перед немецкими князьями как твердого защитника немецких сообществ и земель. Превысив законную власть, как это и должен был сделать подлинный лидер в кризисной ситуации, он созвал выборщиков императора во Франкфурте-на-Майне и убедил их немедленно послать помощь в Пруссию. Большей частью эти действия со стороны Сигизмунда были, конечно, игрой - он был заинтересован в избрании его королем Германии, и это был первый шаг на пути к императорскому трону.
Самая действенная помощь пришла из Богемии. Это было удивительно, так как король Венцеслас изначально не выказывал интереса к спасению ордена. Хотя новости о
Грюнвальдской битве достигли Праги уже через неделю после сражения, он ничего не предпринял. Такое поведение было типичным для Венцесласа, который часто оказывался в запое именно тогда, когда нужно было принимать решения, и даже в трезвом виде он не слишком интересовался своими королевскими обязанностями. Лишь после того как представители ордена проницательно одарили щедрыми подношениями королевских любовниц, пообещали выплаты безденежным представителям знати и наемникам и, наконец, сделали королю предложение, по которому Пруссия становилась подчиненной Богемии, этот монарх начал действовать. Венцеслас неожиданно пожелал, чтобы его подданные отправились на войну в Пруссию, и даже ссудил дипломатам ордена свыше восьми тысяч марок на оплату услуг наемников.
Прусское государство было спасено. Помимо потерь в людях и имуществе, которые со временем должны были восстановиться, Тевтонский орден, казалось, не особенно сильно пострадал. Его престижу был, конечно, нанесен урон, но Генрих фон Плауэн отвоевал большинство замков и изгнал врагов за границы орденских земель. Позднейшие поколения историков рассматривали поражение в Грюнвальдской битве, как смертельную рану, от которой орден постепенно истек кровью. Но в октябре 1410 года такое развитие событий казалось маловероятным.

Как и предчувствовал Верховный магистр Тевтонского ордена граф Генрих фон Плауэн, заключенный 1 февраля 1411 г. в орденском городе Торне «вечный мир» с Польшей и Литвой оказался на поверку типичным «гнилым компромиссом». По этому 1-му Торуньскому мирному договору Добринская земля (уступленная в 1396 г. силезским князем Владиславом Опольским Тевтонскому ордену и с тех пор являвшаяся постоянным объектом польских претензий) передавалась Польше, а вся Померания и Кульмская земля закреплялась за орденом Девы Марии. Вопрос о спорных замках Санток и Дрезденко, с прилегающими областями, передавался на рассмотрение комиссии из 12 человек, назначаемых польским королем и гохмейстером Тевтонского ордена (под верховным арбитражем папы римского).

Однако враждебность Польши и Литвы к ордену Святой Девы Марии нисколько не ослабевала, а наоборот, только усиливалась. В обоих государствах царило откровенное разочарование весьма скромными результатами блестящей победы, одержанной объединенным польско-литовским войском над армией Тевтонского ордена в 1410 г. при Танненберге. Ведь не была достигнута даже формальная цель Польши в войне - захват у ордена Восточной Померании - Помереллии (не говоря уже о казавшемся, после победы при Танненберге, столь возможным и близким уничтожении прусского государства Тевтонского ордена)! Сходным образом обстояло дело и с Литвой, чей Великий князь Александр-Витовт предъявлял к ордену притязания на территории, никогда не входившие в состав литовской области Самогитии-Жемайте-Жмуди, на возврат которой, на период до смерти Витовта, орден согласился по мирному договору (например, замок и область Мемель).

Понесенные орденом «мариан» в войне с польско-литовской коалицией потери в живой силе (в особенности что касается «братьев-рыцарей»), были невосполнимы (ни в количественном, ни в качественном отношении). Тяжелый урон был нанесен и конскому составу - поляки и литовцы разгромили знаменитые прусские конные заводы ордена, угнав множество породистых лошадей и племенных жеребцов (а рыцарь без коня - не рыцарь). В сложившейся после войны ситуации, перед лицом подавляющего военного, численного и материального превосходства неприятелей, отсутствовали стимулы, способные побудить молодых рыцарей вступать в Тевтонский орден, будущее которого представлялось крайне мрачным (или, во всяком случае, неясным). Генрих фон Плауэн неустанно искал возможности поставить силы и потенциал прусских сословий на службу возглавляемому им ордену. Он потребовал от прусских городов, светских рыцарей, городов, духовенства и ордена Девы Марии участвовать в выплате военной контрибуции Литве и Польше. С этой целью был введен всеобщий денежный налог. Против его введения активно протестовали находившиеся под верховным сюзеренитетом Тевтонского ордена прусские города, причем главным образом - самые крупные и богатые из них (в первую очередь - Данциг). В Данциге дело зашло так далеко, что горожане окружили наскоро возведенной стеной расположенный в черте города орденский замок. Отношения между Данцигом и орденом обострялись день ото дня, пока наконец 6 апреля 1411 г. орденский комтур Данцига Генрих фон Плауэн (младший брат и тезка гохмейстера) не приказал арестовать данцигских бургомистров Лецкау и Гехта, а также члена городского совета Данцига Гросса. В ночь на 7 апреля арестованные были казнены по приказу комтура.

Заговоры и волнения происходили повсеместно, и потому гохмейстер «мариан», ради поддержания авторитета государственной власти, одобрил действия своего брата (хотя тот и не согласовал их с ним). Георг фон Визберг, орденский комтур Редена, сговорившись с предводителем «Союза ящериц(ы)» Никкелем фон Ренисом (чей изменнический уход с поля битвы при Танненберге во главе ополчения рыцарей Кульмской земли - светских вассалов Тевтонского ордена - 15 июля 1410 г. явился одной из причин поражения орденской армии при Танненберге), составил заговор с целью убить Верховного магистра. Заговор был раскрыт, и вероломный комтур приговорен к пожизненному заключению. Однако Генриху фон Плауэну стало очевидно, что далеко не все его братья по ордену готовы идти по избранному им тернистому пути великих трудов и лишений. Наоборот, враждебность к гохмейстеру в собственных рядах все нарастала и, как показал случай с комтуром Редена, гнездилась даже в среде орденского руководства.

Предводители мятежного Кульмского рыцарства, во главе с Никкелем фон Ренисом, были схвачены и сложили головы на плахе в Грауденце.

В 1412 г. в Эльбинге был сформирован Ландесрат (Земский совет) в составе 20 видных представителей знатнейших родов светских рыцарей - вассалов ордена Девы Марии - и 27 горожан, представителей крупных и мелких городов. Его целью было поставить все силы Пруссии на службу ордену. Для Плауэна интересы прусского государства Тевтонского ордена стали важнее интересов ордена как такового. Этот гордый, несгибаемый муж не обладал даром прощать лиц, виновных перед ним и орденом Девы Марии. Гохмейстер распорядился вернуть в Пруссию всех беглецов, укрывшихся на территории Священной Римской империи. Рыцари, не выполнившие свой воинский долг в битве при Танненберге или же вступившие в соглашение и союз с поляками (как и некоторые прусские епископы), были обвинены в государственной измене и лишены своих должностей. От «орденских братьев» Плауэн требовал беспрекословного подчинения и слепого повиновения в духе основателей Тевтонского ордена. Он не всегда находил общий язык с подчиненными. Между Верховным магистром и вверенным ему орденом росло отчуждение. Плауэн все больше опирался на своего брата, родственников и друзей его могущественного семейства. Не доверяя больше никому и постоянно опасаясь за собственную жизнь, он, к концу своего правления, был даже вынужден окружить себя телохранителями, чего до него не делал ни один Верховный магистр Все его мысли и дела были направлены на спасение Пруссии. Уже к осени 1411 г. стало совершенно ясно, что выплата требуемой военной контрибуции литовцам и полякам не только разорит орденское государство, но и всецело подчинит его польскому влиянию. К 10 марта 1411 г. был выплачен 1-й, а к 24 июня - 2-й транш подлежащей уплате суммы контрибуции. Однако поляки не освободили пленных, и потому гохмейстер отказался выплатить 3-й транш (подлежавший выплате к 11 ноября того же года). В ответ на польские угрозы Плауэн запланировал 25 июля 1412 г. в союзе с Венгрией напасть на Польшу. Однако по рекомендации маршала вместо этого в венгерском городе Офене (Буде) состоялись, при посредничестве короля Венгрии Сигизмунда Люксембургского, мирные переговоры, не приведшие к удовлетворительным для ордена результатам. Мало того! Ордену Девы Марии были предъявлены новые финансовые требования. На этот раз их предъявил его недавний союзник - король венгерский Сигизмунд фон Люксембург, потребовавший денежной компенсации за свое посредничество. Оправдались худшие опасения гохмейстера, не ожидавшего от мирных переговоров ничего хорошего и прозорливо предупреждавшего маршала: «Вы ведь хорошо знаете поляков, и хорошо знаете, что верить им нельзя».

В этой ситуации Генрих фон Плауэн, не видя иного выхода, кроме войны, принял решение описать сложившееся положение и тем самым обосновать избранный им образ действий в оправдательном послании, адресованном светскому рыцарству и городам Пруссии, а также владетельным государям Священной Римской империи. Гохмейстер приказал усилить укрепления Мариенбурга (при этом были, в частности, возведены новые бастионы для «огненного боя» на восточной стороне замкового комплекса). Одновременно Плауэн старался усилить артиллерийское вооружение всех орденских замков.

Кроме того, гохмейстер, невзирая на расходы, навербовал большое число наемников (в основном, как обычно, славян - чехов и силезцев). Свои вооруженные силы Генрих фон Плауэн разделил на три отряда.

Командовать первым отрядом он назначил Великого комтура графа Фридриха фон Цоллерна - одного из своих немногих верных друзей и участника битвы при Танненберге, никогда не забывавшего этот трагический день. Фридрих фон Цоллерн был в описываемое время одним из немногих «гебитигеров», много лет верно служивших ордену Девы Марии. В 1389 г. граф фон Цоллерн стал компаном комтура Бранденбурга, а впоследствии - компаном маршала ордена. В 1402 г. он стал фогтом Диршау, затем - комтуром Рагнита, а в 1410 г. - комтуром Бальги.

Во главе второго отряда орденского войска гохмейстер Плауэн поставил своего брата Генриха фон Плауэна (упоминавшегося выше комтура Данцига).

Во главе третьего - своего двоюродного брата и соратника по обороне Мариенбурга, которого тоже звали Генрих фон Плауэн!

Момент для нападения был выбран очень удачно. Именно в описываемое время Ягелло и Витовт праздновали в Город-ле на Буге заключение польско-литовской Городельской унии. Гохмейстер не мог лично возглавить орденское войско, выступившее в поход. Внезапный приступ болезни приковал его к постели в Мариенбурге. Цель начавшегося осенью 1413 г. военного похода заключалась в опустошении польского и мазовецкого приграничья. «Тевтоны» попытались взять приступом несколько укрепленных городов, но овладеть ими не смогли. На 11-й день похода его верховный предводитель, маршал ордена Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг, самочинно приказал орденскому войску отступить. Он действовал как глава одной из партий, на которые раскололся Тевтонский орден - партии, находившейся в оппозиции к гохмейстеру фон Плауэну, партии сторонников мира любой ценой. Гохмейстер, несмотря на болезнь, назначил на 14 октября в Мариенбурге заседание Верховного совета ордена, на котором собирался призвать маршала к ответу. Но и маршал не дремал. В качестве контрмеры он, при содействии дейчмейстера (!) и ливонского ландмейстера (!), строил планы отрешения Верховного магистра от должности. Заговорщики предварительно заручились поддержкой 73 «братьев-рыцарей» Тевтонского ордена. Они объявили Генриха фон Плауэна (по-прежнему прикованного к одру болезни) отрешенным от должности, отняв у него знаки гохмейстерской власти (включая знаменитое кольцо Верховного магистра, украшенное рубином и двумя алмазами). Плауэна обвинили в разжигании войны, в нарушении духа и буквы устава Тевтонского ордена и в разорении орденского государства непомерными налогами и поборами. Большинство этих обвинений было высосано из пальца и могло быть легко опровергнуто, но этого никто не сделал. В действительности дело было в том, что попытки реформ, предпринятые Плауэном, ущемляли сиюминутные «шкурные» интересы эгоистичных, недальновидных, живших только сегодняшним днем «орденских братьев».

После низложения бывшего гохмейстера на какое-то время, по его собственному желанию, назначили комтуром Энгельсбурга. Однако 7 января 1414 г. Плауэна заставили публично заявить о своем - якобы добровольном! - отказе от должности Верховного магистра. Когда 9 января Верховным магистром был избран вероломный заговорщик Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг, Генрих фон Плауэн был принужден присягнуть изменнику и кознодею в верности. Генриха фон Плауэна Младшего (брата низложенного гохмейстера) сместили с поста комтура Данцига и назначили на малозначительный пост смотрителя орденского странноприимного дома в Лохштедте. В Лохштедте тот попытался собрать вокруг себя сторонников низложенного гохмейстера и восстановить его в должности, при помощи иноземных государей (в том числе даже при поддержке польского короля, которому очередная смута в стане «проклятых крыжаков» была только на руку). Однако среди заговорщиков нашелся изменник. Заговор был раскрыт, многие из его участников арестованы. Самому Генриху фон Плауэну Младшему, обвиненному в измене и заочно приговоренному к смерти, удалось бежать в Польшу, где он, в белом орденском плаще с черным «тевтонским» крестом, был с почетом принят, в присутствии всех можновладцев (магнатов) королевства, самим королем польским, не оказавшим, однако, беглецу из Лохштедта никакой реальной помощи. Дальнейшая судьба Генриха фон Плауэна Младшего покрыта мраком неизвестности.

Хотя бывший гохмейстер Генрих фон Плауэн не был лично причастен к заговору, организованному Плауэном Младшим, он был схвачен по обвинению в измене Верховному магистру и ордену и брошен за решетку. Мариенбургскому герою пришлось просидеть 7 лет в данцигской, а затем - еще 3 года в бранденбургской тюрьме,

С момента отрешения фон Плауэна от должности Верховного магистра вся военно-политическая история Тевтонского ордена в Пруссии пошла под уклон. Прежняя орденская структура уже давно не отвечала духу времени и, как выяснилось, не имела в Пруссии прочных корней. Только этим можно объяснить крах всех орденских структур после сражения при Танненберге. Попытка Плауэна повести орден и подчиненную ордену Пруссию путем реформ, ведя одновременно вооруженную борьбу за независимость, была единственной возможной альтернативой…

Низложение Верховного магистра было чем-то дотоле неслыханным в истории Тевтонского ордена Святой Девы Марии. Это событие продемонстрировало всему миру (и в первую очередь - польскому королю), что рушатся прежние основы могущества ордена - дисциплина, послушание, порядок. Надежды «гроссгебитигеров» успокоить поляков и удержать их от враждебных действий низложением гохмейстера фон Плауэна, железная воля и несгибаемый характер которого спасли Тевтонский орден от неминуемой гибели после поражения при Танненберге, оказались тщетными. В 1414 г. король Ягелло развязал против ордена Девы Марии очередную войну.

Новый Верховный магистр Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг не осмелился выйти в поле на бой с Ягелло. Войска «мариан» остались за стенами укрепленных орденских замков.

Оттуда они, особенно в ясную погоду, могли наблюдать за тем, как польские интервенты в очередной раз жгут города и села, пытают, убивают и угоняют в полон население. Поляки разрушили Алленштейн, Гейльсберг, Ландсберг, Крейцбург, Христбург и Мариенвердер, отстроенные незадолго перед этим с таким трудом. Мало того! Часовня, возведенная по приказу Генриха фон Плауэна в 1411 г. на поле Танненбергской битвы «ради спасения души и упокоения в мире всех восемнадцати тысяч павших на этом поле христиан (то есть не только «тевтонов», но и их противников!)», была сначала разграблена, а затем разрушена польскими ратниками. При этом стал жертвой огня «образ Пресвятой Девы Марии неописуемой красоты».

При ТАКОМ руководстве Тевтонскому ордену не оставалось ничего другого, кроме подписания унизительного мира, чреватого для него ощутимыми территориальными потерями. 10 марта 1422 г. Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг отказался от должности Верховного магистра. Его преемник на этом посту, Пауль фон Русдорф (1422–1441), приказал 28 мая 1429 г. освободить тяжело больного Генриха фон Плауэна из заключения. Ровно через 7 месяцев, 28 декабря 1429 г., герой Мариенбурга перешел в лучший мир. И - странное дело - мертвому герою Тевтонский орден оказал те почести, в которых отказывал ему при жизни. Его бренные останки, накрытые белым гохмейстерским плащом, были погребены в мариенбургской часовне Святой Анны - усыпальнице Верховных магистров - рядом с прахом героя Танненберга Ульриха фон Юнгингена…

Однако упокоиться в Мариенбурге навечно его защитнику все-таки не пришлось. В 2007 г., по сообщениям в польской и немецкой прессе, польские археологи обнаружили в крипте собора Квидзина (древнего Мариенвердера) прах нескольких сановников Тевтонского ордена, судя по сохранившимся на скелетах остаткам дорогих шелковых тканей и аксессуарам (застежкам и т. д) из драгоценных металлов. В результате антропологических анализов и анализа ДНК археологи пришли к мнению, что три скелета из числа найденных в крипте принадлежали Верховным магистрам ордена Девы Марии - Вернеру фон Орзельну (1324–1330), Лудольфу Кёнигу (1342–1345) и… Генриху фон Плауэну (1410–1413)…

В 1430 г. скончался Великий князь Литовский Александр-Витовт. В 1434 г. за Витовтом последовал в мир иной его двоюродный брат - польский король Владислав II Ягелло (король, правление которого оказалось самым продолжительным в истории польской монархии). Ни один, ни другой не дожили до окончательного крушения власти ордена Девы Марии над Пруссией, но оба ясно сознавали, что своей победой над орденским войском при Танненберге создали для этого главную предпосылку.

Вследствие всех перечисленных выше военно-политических и финансовых проблем орден Приснодевы Марии оказался настолько ослаблен, что против него взбунтовались его же собственные подданные - немецкого происхождения! - горожане и - самое главное! - рыцари-вассалы ордена Девы Марии (еще до танненбергского разгрома основавшие упоминавшийся выше тайный «Союз Ягцериц(ы)», стремившийся к свержению орденской власти), объединившиеся с другими сословиями орденского государства, в том числе с мятежным бюргерским «Союзом городов», в так называемый «Прусский союз», захватившие изменой большинство орденских замков и призвавшие на помощь польского короля.

Неверные вассалы Тевтонского ордена, во главе которых встал рыцарь Ганс фон Байзен, стремились заменить для себя твердую орденскую власть польско-литовский «шляхетной вольностью». Горожане, недовольные возросшими поборами, необходимыми для выплаты Польше и Литве контрибуции, и недопущением их к управлению государственными делами, также восстали против власти ордена (после того, как гохмейстер Генрих фон Плауэн, попытавшийся удовлетворить их требования и привлечь бюргеров к управлению государством, столкнулся с «непримиримой оппозицией» в лице орденских рыцарей, был отрешен от власти и заключен в узилище).

Следует заметить, что и «братья-рыцари» Тевтонского ордена стали к описываемому времени уже не те, что прежде. Со временем они стали предъявлять к орденскому руководству все большие требования касательно уровня жизни (хотя при вступлении в орден, по старой памяти, приносили обет нестяжания, то есть клялись перед Богом и Девой Марией жить в бедности, как то приличествует монахам). Дело дошло до того, что Верховному магистру Конраду фон Элль-рихсгаузену (именуемому во многих источниках Эрлихсгау-зеном) даже пришлось ввести в орденский устав отдельный пункт, дозволявший должностным лицам ордена держать охотничьих соколов, а простым «братьям-рыцарям» - собак. Мало того! Пришлось также издать официальный запрет «братьям-рыцарям» брать собак с собой в церковь! Если «братья-рыцари» не получали достойного, по их мнению, содержания, приличного их дворянскому статусу, они могли теперь обращаться к своим влиятельным родственникам, нередко оказывавшим соответствующее давление на дейчмейстера, ландмейстера Ливонии и даже на самого гохмейстера ордена Девы Марии!

Уже недалек был тот день 1454 г., в который чешские и силезские наемники, защищавшие Мариенбург от поляков и давно не получавшие причитавшееся им жалованье, взбунтовались и продали замковый комплекс (заложенный им гохмейстером в счет будущего жалованья) полякам. Гохмейстер Людвиг фон Элльрихсгаузен, обобранный наемниками до нитки, был вынужден спасаться бегством из Мариенбурга, служившего на протяжении 148 лет резиденцией семнадцати Верховным магистрам Тевтонского ордена. Город Мариенбург был сдан взбунтовавшимися горожанами войскам «Прусского союза» (изменник Ганс фон Байзен к тому времени уже получил от польского короля должность «губернатора» Пруссии). Мариенбургский бургомистр Варфоломей (Бартоломеус) Блуме, сохранивший верность ордену, был четвертован, его соратники по городскому совету - также четвертованы или обезглавлены. Отныне резиденцией гохмейстеров стал Кёнигсберг. Впоследствии, по условиям подписанного в 1466 г. 2-го Торнского (Торуньского) мирного договора, ордену Девы Марии пришлось уступить Польше всю Восточную Пруссию.

Пока же этот черный для Тевтонского ордена день еще не наступил. Но войны с взбунтовавшимися подданными и польско-литовской коалицией осложнялись вторжениями в орденские земли войск еретиков-гуситов - «страха и ужаса» всей тогдашней Центральной и Западной Европы.

Ягайло и Витаутас добились триумфа, о котором едва смели мечтать. Их дед когда-то претендовал на реку Алле, которая более или менее обозначала границу между заселенными землями вдоль побережья и безлюдными местами к юго-востоку на литовской границе. Теперь же, казалось, Витаутас мог претендовать на все земли к востоку от Вислы. Ягайло был готов к осуществлению старых польских притязаний на Кульм и Западную Пруссию. Однако именно в тот момент, когда победители праздновали свой оказавшийся кратковременным успех, среди тевтонских рыцарей нашелся единственный человек, чьи качества лидера и твердая воля сравнялись бы с их собственными – Генрих фон Плауэн. Ничто в его прошлой биографии не предвещало, что он станет кем-то большим, чем простым кастеляном. Но он был из тех, кто неожиданно проявляется и возвышается в периоды кризисов. Фон Плауэну было сорок лет, когда он прибыл как светский крестоносец в Пруссию из Фогтлянда, что располагался между Тюрингией и Саксонией.

На него столь большое впечатление произвели монахи-воины, что он принял их обеты бедности, целомудрия, послушания и войны против врагов Церкви. Благородное происхождение обеспечило ему офицерскую должность, и после длительной службы он был назначен комендантом замка Шветц. Этот крупный пункт находился на западном берегу Вислы к северу от Кульма и имел важное значение для защиты границ Западной Пруссии от набегов.

Когда фон Плауэн узнал о размерах поражения, постигшего орден, он единственный из оставшихся кастелянов принял на себя ответственность, выходящую за рамки обычной службы: он приказал подчиненным ему трем тысячам воинов выступить в Мариенбург, чтобы укрепить гарнизон крепости до того, как туда подойдут польские войска. Ничто другое для него в тот момент не имело значения. Если Ягайло решит повернуть на Шветц и захватит его – пусть. Своим долгом фон Плауэн считал спасение Пруссии – а это означало защитить Мариенбург, не заботясь о меньших замках.

Ни опыт, ни предыдущая служба фон Плауэна не готовили его к такому решению, ведь он брал на себя огромную ответственность и всю полноту власти. Тевтонские рыцари гордились своим неукоснительным подчинением приказам, а в тот момент было неясно, спасся ли кто-то из старших по рангу офицеров ордена. Однако в этой ситуации послушание оказалось принципом, обернувшимся против самих рыцарей: офицеры ордена не были приучены выходить за рамки данных им инструкций, особенно не рассуждать и не принимать самостоятельных решений. В ордене редко приходилось спешить – всегда было время подробно обсудить возникающие проблемы, посоветоваться с капитулом или советом командоров и прийти к общему взаимопониманию. Даже самые самоуверенные Великие магистры советовались со своими рыцарями по военным вопросам. Теперь же для этого не было времени. Эта традиция ордена парализовала действия всех уцелевших офицеров, ожидавших приказов или возможности обсудить свои действия с другими. Всех, но не фон Плауэна.

Генрих фон Плауэн начал отдавать приказы: командорам крепостей, находившихся под угрозой нападения,– «Сопротивляться!», морякам в Данциге – «Явиться к Мариенбургу!», ливонскому магистру – «Как можно скорее послать войска!», немецкому магистру – «Набрать наемников и отправить их на восток!». Традиция послушания и привычка подчиняться приказам оказались столь сильны в ордене, что его приказы выполняли!!! Произошло чудо: повсюду усилилось сопротивление. Когда первые польские разведчики приблизились к Мариенбургу, они обнаружили гарнизон крепости на стенах, готовым сражаться.

Фон Плауэн собирал людей отовсюду, откуда только мог. В его распоряжении был небольшой гарнизон Мариенбурга, его собственный отряд из Шветца, моряки из Данцига, светские рыцари и ополчение Мариенбурга. То, что горожане были готовы помогать защищать крепость, было результатом действий фон Плауэна. Один из первых его приказов был: «Сжечь дотла город и пригороды!». Это лишило поляков и литовцев укрытий и припасов, предотвратило распыление сил на защиту стен города и расчистило подступы к замку. Возможно, моральное значение его решительного поступка имело еще большее значение: такой приказ показал, как далеко фон Плауэн готов пойти для защиты замка.

Уцелевшие рыцари, их светские собратья и горожане начали приходить в себя от шока, в который их привело поражение. После того как первые польские разведчики ретировались из-под стен замка, люди Плауэна собрали внутрь стен хлеб, сыр и пиво, пригнали скот, привезли сено. Были приготовлены пушки на стенах, расчищены секторы обстрела. Нашлось время, чтобы обсудить планы обороны крепости против возможных атак. Когда 25 июля подошло основное королевское войско, гарнизон уже собрал припасов на 8-10 недель осады. Этих припасов так не хватало польско-литовской армии!

Жизненно важным для обороны замка было состояние духа ее командующего. Его гений импровизации, желание победы и неутолимая жажда мщения передались гарнизону. Эти черты характера, возможно, раньше мешали его карьере – яркий характер и нетерпимость к некомпетентности не ценятся в армии в мирное время. Однако в тот критический момент именно эти черты фон Плауэна оказались востребованы.

Он писал в Германию:

«Всем князьям, баронам, рыцарям и воинам и всем прочим добрым христианам, кто прочтет это письмо. Мы, брат Генрих фон Плауэн, кастелян Шветца, действующий на месте Великого магистра Тевтонского ордена в Пруссии, сообщаем вам, что король Польский и князь Витаутас с великим войском и неверными сарацинами осадили Мариенбург. В обороне его заняты все силы ордена. Мы просим вас, пресветлые и благородные господа, позволить вашим подданным, кто пожелает помочь нам и защитить нас во имя любви Господней и всего христианства ради спасения души или ради денег, прийти нам на помощь как можно скорее, чтобы мы могли изгнать наших врагов».

Призыв Плауэна о помощи против «сарацин», возможно, был гиперболой (хотя некоторые из татар и были мусульманами), но тем не менее апеллировал к анти-польским настроениям и побуждал к действию немецкого магистра. Рыцари начали собираться у Ноймарка, где бывший протектор Самогитии Михель Кюхмайстер сохранил значительные силы. Офицеры ордена спешно рассылали извещения, что орден готов принять на военную службу любого, кто сможет приступить к ней немедленно.

Ягайло надеялся, что Мариенбург быстро капитулирует. Повсюду в других местах деморализованные войска ордена сдавались в плен при малейшей угрозе. Гарнизон Мариенбурга, убеждал себя король, поступит так же. Однако, когда крепость, вопреки ожиданию, не капитулировала, королю пришлось выбирать между плохим и худшим. Он не хотел идти на приступ, но отступление стало бы признанием поражения. Так что Ягайло приказал начать осаду, ожидая, что защитники сдадутся: сочетание страха смерти и надежды на спасение было серьезным стимулом для почетной капитуляции. Но король быстро обнаружил, что у него не хватает сил осаждать столь большую и хорошо спроектированную крепость, как Мариенбург, и одновременно посылать к другим городам войска в количестве, чтобы те капитулировали. В распоряжении Ягайло не было и осадных орудий – он не приказал вовремя отправить их вниз по Висле. Чем дольше его войско стояло под стенами Мариенбурга, тем больше времени было у тевтонских рыцарей, чтобы организовать оборону других крепостей. Трудно судить короля-победителя за его ошибки в расчетах (что бы сказали историки, если бы он не попытался ударить прямо в сердце ордена?), но его осада провалилась. Польские войска восемь недель пытались взять стены замка, используя катапульты и пушки, снятые со стен близлежащих крепостей. Литовские фуражиры жгли и разоряли окрестности, щадя только те владения, где горожане и знать поспешили предоставить им пушки и порох, еду и фураж. Татарская конница носилась по Пруссии, подтверждая во всеобщем мнении, что репутация свирепых варваров ею вполне заслужена. Польские войска вошли в Западную Пруссию, захватив много замков, оставшихся без гарнизонов: Шветц, Меве, Диршау, Тухель, Бютов и Кенитц. Но жизненно важные центры Пруссии – Кенигсберг и Мариенбург остались в руках ордена. В литовских войсках вспыхнула дизентерия (слишком много непривычно хорошей еды), и наконец Витаутас заявил, что уводит свою армию домой. Однако Ягайло был исполнен решимости оставаться, пока не возьмет замок и не захватит его командующего. Ягайло отказался от предложений мирного договора, требуя предварительной сдачи Мариенбурга. Король был уверен, что еще немного терпения, и в его руках будет полная победа.

Тем временем войска ордена уже двигались в Пруссию. Ливонские отряды подошли к Кенигсбергу, высвободив силы Прусского ордена, находившиеся там. Это помогло опровергнуть обвинения в измене: ливонских рыцарей порицали за то, что они не нарушили договор с Витаутасом и не вторглись в Литву. Это, возможно, заставило бы Витаутаса послать войска для защиты границы. На западе венгерские и немецкие наемники спешили в Ноймарк, где Михель Кюхмайстер формировал из них армию. Этот офицер до сих пор оставался пассивным, слишком беспокоясь о взаимоотношениях с местной знатью, и не рисковал выступать против Польши, но в августе он направил небольшое войско против отряда поляков, примерно равного по численности силам Кюхмайстера, одолел их и захватил вражеского командующего. Затем Кюхмайстер двинулся на восток, освобождая один город за другим. К концу сентября он очистил Западную Пруссию от вражеских войск.

К этому времени Ягайло уже был не в силах продолжать осаду. Мариенбург оставался неприступным, пока его гарнизон сохранял свой боевой дух, а фон Плауэн заботился о том, чтобы его наспех собранные войска сохраняли желание сражаться. Более того, гарнизон замка был воодушевлен уходом литовцев и новостями о победах ордена. Так что, хотя запасы и истощались, осажденные черпали свой оптимизм из добрых вестей. Их подбадривало и то, что их ганзейские союзники контролируют реки. Тем временем польские рыцари побуждали короля возвращаться домой – срок, который они должны были служить по своим вассальным обязанностям, давно истек. В польской армии не хватало припасов, среди воинов начались болезни. В конце концов, Ягайло не оставалось ничего иного, кроме как признать, что средства защиты по-прежнему торжествуют над средствами нападения: кирпичную крепость, окруженную водными преградами, можно было взять лишь длительной осадой, и даже тогда, вероятно, лишь с помощью счастливого стечения обстоятельств или предательства. У Ягайло же в тот момент не было ни сил, ни провианта для продолжения осады, да и в будущем не было на это надежды.

После восьми недель осады, 19 сентября, король дал приказ к отступлению. Он возвел хорошо укрепленную крепость возле Штума, к югу от Мариенбурга, снабдил ее многочисленным гарнизоном из своих лучших войск и собрал там все припасы, что мог набрать по окрестным землям. После чего Ягайло приказал сжечь все поля и амбары вокруг новой крепости, чтобы затруднить тевтонским рыцарям сбор провианта для осады. Удерживая крепость в самом сердце Пруссии, король надеялся оказывать давление на своих врагов. Существование крепости также должно было ободрить и защитить тех из горожан и землевладельцев, которые перешли на его сторону. По пути в Польшу он остановился у гробницы Святой Доротеи в Мариенвердере, чтобы помолиться. Ягайло нынче был очень набожным христианином. Помимо набожности, сомнения в которой возникали из-за его языческого и православного прошлого и которые Ягайло старался всячески искоренить, ему нужно было продемонстрировать общественности, что он использовал православные и мусульманские войска лишь как наемников.

Когда польские войска отступили из Пруссии, история повторилась. Почти за два века до этого именно поляки несли на себе бремя значительной части сражений, но тевтонские рыцари постепенно завладели этими землями потому, что как тогда, так и теперь слишком мало польских рыцарей желало остаться в Пруссии и защищать ее для своего короля. У рыцарей ордена терпения было больше: благодаря этому они пережили катастрофу при Танненберге.

Плауэн отдал приказ преследовать отступающую вражескую армию. Ливонские войска двинулись первыми, осадив Эльбинг и вынудив горожан сдаться, затем направились на юг в Кульм и овладели там большинством городов. Кастелян Рагнита, чьи войска контролировали Самогитию во время Грюнвальдской битвы, направился через центральную Пруссию к Остероде, один за другим захватывая замки и изгоняя с земель ордена последних поляков. К концу октября фон Плауэн вернул почти все города, кроме Торна, Нессау, Рехдена и Страсбурга, находящиеся прямо на границе. Даже Штум был взят после трехнедельной осады: гарнизон сдал замок в обмен на право свободного возвращения в Польшу со всем имуществом. Худшие дни рыцарей, казалось, миновали. Фон Плауэн спас орден в самый отчаянный момент. Его отвага и целеустремленность вдохнули эти же чувства в остальных рыцарей, превратив деморализованные остатки уцелевших в проигранном сражении людей в настроенных на победу воинов. Фон Плауэн не верил, что единственная проигранная битва определит историю ордена, и убедил многих в окончательной будущей победе.

Помощь с запада также подоспела на удивление быстро. Сигизмунд объявил войну Ягайло и отправил к южным границам Польши войска, которые не позволили многим польским рыцарям присоединиться в армии Ягайло. Сигизмунд хотел, чтобы орден оставался угрозой для северных провинций Польши и его союзником в будущем. Именно в этом духе он ранее договаривался с Ульрихом фон Юнгингеном: что никто из них не заключит мир с кем-то еще, не посоветовавшись с другим. Амбиции Сигизмунда распространялись на императорскую корону, и он желал выказать себя перед немецкими князьями как твердого защитника немецких сообществ и земель. Превысив законную власть, как это и должен был сделать подлинный лидер в кризисной ситуации, он созвал выборщиков императора во Франкфурте-на-Майне и убедил их немедленно послать помощь в Пруссию. Большей частью эти действия со стороны Сигизмунда были, конечно, игрой – он был заинтересован в избрании его королем Германии, и это был первый шаг на пути к императорскому трону.

Самая действенная помощь пришла из Богемии. Это было удивительно, так как король Венцеслас изначально не выказывал интереса к спасению ордена. Хотя новости о

Грюнвальдской битве достигли Праги уже через неделю после сражения, он ничего не предпринял. Такое поведение было типичным для Венцесласа, который часто оказывался в запое именно тогда, когда нужно было принимать решения, и даже в трезвом виде он не слишком интересовался своими королевскими обязанностями. Лишь после того как представители ордена проницательно одарили щедрыми подношениями королевских любовниц, пообещали выплаты безденежным представителям знати и наемникам и, наконец, сделали королю предложение, по которому Пруссия становилась подчиненной Богемии, этот монарх начал действовать. Венцеслас неожиданно пожелал, чтобы его подданные отправились на войну в Пруссию, и даже ссудил дипломатам ордена свыше восьми тысяч марок на оплату услуг наемников.

Прусское государство было спасено. Помимо потерь в людях и имуществе, которые со временем должны были восстановиться, Тевтонский орден, казалось, не особенно сильно пострадал. Его престижу был, конечно, нанесен урон, но Генрих фон Плауэн отвоевал большинство замков и изгнал врагов за границы орденских земель. Позднейшие поколения историков рассматривали поражение в Грюнвальдской битве, как смертельную рану, от которой орден постепенно истек кровью. Но в октябре 1410 года такое развитие событий казалось маловероятным.

9 июня тысячи людей в России и в бывших республикак СССР отмечают памятную дату – День Группы советских войск в Германии (День ГСВГ). В этот день в 1945 году была сформирована Группа советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ), преобразованная в 1954 году в Группу советских войск в Германии (ГСВГ), а затем, в 1989-м, – в Западную группу войск (ЗГВ). Группа советских войск в Германии (нем. Gruppe der Sowjetischen Streitkräfte in Deutschland, GSSD) была крупнейшим в мире оперативно-стратегическим объединением вооружённых сил за рубежом, дислоцировалась в Германии (ГДР, ФРГ). Она входила в состав Вооружённых сил СССР (1945-1991), Объединённых Вооружённых сил СНГ (1992) и Вооружённых сил РФ (1992-1994). Группа советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ) была создана после окончания Великой Отечественной войны и безоговорочной капитуляции Германии, на основании Директивы Ставки Верховного Главнокомандования № 11095 от 29 мая 1945 года. Именно с этого документа началась почти полувековая история Группы, которая к 9 июня 1945 года была сформирована и на следующий день, 10 июня, приступила к своей деятельности. ГСОВГ стала на тот момент крупнейшим войсковым объединением советских войск, дислоцированным в непосредственной близости от вооружённых сил НАТО, и считалось наиболее боеспособным. Основу Группы составили войска 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов. А первым главнокомандующим ГСОВГ был назначен Маршал Советского Союза Георгий Жуков, который одновременно стал и Главноначальствующим Советской военной администрации в Германии. Войска оккупационной Группы с запада граничили с войсками союзников, с востока граница проходила по рекам Одер и Нейсе, с юга – это была граница Чехословакии с Германией. Зона советской оккупации составляла 107,5 тысяч кв.км с населением более 18 млн. человек. Первоначально штаб Группы размещался в Потсдаме, а в 1946 году был переведён в пригород Берлина – Вюнсдорф. Вопрос размещения войск Группы, а это нескольких сот соединений и частей, был решён, в основном, за счёт использования бывших мест базирования вермахта. Советские войска базировались на территории Германии с 1945 по 1994 год, через службу в ГСВГ прошли более 8,5 млн. граждан СССР и России. Первоначальная численность группировки составляла примерно 1,5 млн. солдат и офицеров, к 1949 году – около 3 млн. человек, а в год ее вывода – около 600 тысяч военнослужащих. Эта ударная наступательная группировка Советской армии была способна при необходимости, по замыслам советских военных стратегов, нанести кинжальный танковый удар по войскам НАТО и «прошить» Западную Европу до Ла-Манша. И, конечно же, за время своего базирования на территории Германии Группа превратилась, в своего рода, «государство в государстве»: здесь были созданы военные городки, объекты инфраструктуры, школы для офицерских детей, пионерские лагеря, санатории… Основной задачей Группы было обеспечение защиты западных рубежей СССР от внешних угроз и сокрушение любого противника. Поэтому данные войска были оснащены самой совершенной и современной боевой техникой и оружием, в том числе ядерным. Группа всегда являлась испытательным полигоном возможностей новейших на тот момент образцов оружия, уровня подготовки командных кадров и личного состава. Группа войск относилась к первому стратегическому эшелону (войскам прикрытия). К тому же ГСВГ стала и знаменитой кузницей кадров: будущие министры обороны СССР, СНГ, начальники Генштаба, главкомы, большинство маршалов, генералов, высший офицерский состав СССР, России и стран СНГ прошли школу обучения и воспитания именно здесь. Ведь в ГСВГ готовность к войне всегда была постоянной и проверялась круглосуточно. Надо также сказать, что Группа не раз оказывалась в ситуации прямого противостояния с бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции, особенно в период Берлинских кризисов 1948-1949, 1953 и 1961 годов. В 1968 году отдельные части Группы принимали участие в Операции «Дунай» (ввод войск на территорию Чехословакии). Своей боевой мощью Группа способствовала признанию паритета в военной области, политике разрядки и выступала как фактор сдерживания.